Жена и 12-летняя дочь мужчины годами страдают от физического и психологического насилия со стороны отца и мужа. Но все вызовы полиции заканчивались, по словам женщины, ничем. В лучшем случае его отвозили в вытрезвитель, откуда он уже на следующий день возвращался. В худшем – просто разговаривали с ним и уезжали, а проблема не решалась, пишет МК Эстония

Далее...



«Он ведет себя неадекватно и грозится поджечь наш дом, – рассказывает Наталья (все имена изменены). – Но никто ничего не предпринимает. Только предлагают уйти мне с ребенком и скитаться по съемным углам, хотя он терроризирует нас, а не мы его». В полиции же заверяют, что они делают все возможное, но если люди сами не хотят ничего предпринимать, то они помочь не могут. И два министерства сейчас работают над решением проблемы семейного насилия.




Наталья живет с Тийтом уже 15 лет. Долгое время, говорит она, женщина была покорной и слова буквально не могла сказать.

«Все эти годы я переводила ему на счет свою зарплату, – рассказывает она. – Он говорил, что он типа гарант семьи, так что пускай все деньги будут у него. Сама разбаловала его, и лишь три года назад стала отстаивать свои права, отказалась переводить ему свою зарплату и оказала ему отпор».

Проблемы в семье начались тоже примерно в это же время. Тийт, по словам Натальи, и до этого был не дурак выпить, но три года назад, когда умер его отец, совсем покатился по наклонной и потерял работу.

Выстраданный дом

Ситуация осложняется тем, что у пары есть совместное имущество – дом в центре столицы. Наталья рассказывает, что к этому они долго шли – у нее была квартира и у него, они продали, купили квартиру и участок. Они хотели там построить дом, но участок оказался проблемный, они его стали продавать. Продали, отремонтировали квартиру, продали ее тоже, купили еще одну без ремонта, отремонтировали, продали на пике – и денег хватило на первый взнос на дом.

Сейчас, семь лет спустя, остаток кредита составляет 50 000 евро. Дом стоит на продаже за 259 000 евро.

«Мы его поставили, когда совсем уже стало невмоготу, – рассказывает Наталья. – Дом продавали четыре маклера – и все равно ни одного желающего даже просто прийти посмотреть».

В итоге сейчас пара связана по рукам и ногам этим домом в совместной собственности. Тийт пьет и буянит, поднимает руку на жену и дочь. Но уйти Наталья не может, потому что если Тийт останется один, то он может сделать с домом все что угодно.

«Он неоднократно говорил, что он его сожжет, – добавляет она. – Дом, конечно, застрахован. Но выплатит ли мне за него страховка деньги, если он по пьяной горячке его сожжет? Нет».

Она мечтает продать-таки дом и на вырученные деньги погасить остаток кредита и купить две квартиры, себе и ему. И на этом поставить точку в совместной жизни. Если же ей уходить в приют или снимать угол, то неизвестно, во что Тийт за это время превратит дом и удастся ли его после этого продать. Вполне возможно, если он и дальше будет не платить за кредит, накопится долг, банк расторгнет договор и начнет уже сам продавать дом. И понятно, говорит Наталья, что за реальную стоимость они это сделать не смогут, в итоге от продажи выручат меньше.

«Маклеры же мне говорят, чтобы я снижала цену, – добавляет Наталья, – но дом очень хороший, мы в него столько вложили, и продавать его за бесценок я не хочу…»

Женщина считает, что в этой ситуации ни полиция, ни скорая, ни служба защиты детей никак не помогают.

«Полиция к нам приезжает постоянно, – рассказывает она. – В лучшем случае, увезут его на ночь вытрезвляться. В худшем – поговорят и уедут, и мы дальше должны это все терпеть. Да, мне предлагали уехать в приют… Но почему я должна уезжать с ребенком и скитаться по чужим углам, когда у меня есть свой дом?»

Вызывала она и скорую, потому что муж вел себя неадекватно. Просила увезти его в психушку на обследование, потому что у нее есть все основания полагать, что он допился уже до чертиков.

«Самое странное: я не знаю, откуда у него деньги на алкоголь, – рассказывает она. – Он не работает, постоянно сидит дома. Но в магазин за алкоголем ездит на такси. При этом за кредит не платит и за все остальное тоже. Я плачу за кредит свою половину, 150 евро, но я не знаю, что будет дальше…»




Заставить не могут

Женщина, по ее словам, неоднократно писала заявления в полицию, в итоге оттуда ей уже в последний раз позвонила следователь и, по ее словам, даже отругала за то, что женщина все время жалуется в полицию на мужа. Никакого уголовного дела, по ее словам, не возбудили.

Все, что предложили ей полицейские, по ее словам, это отправиться в приют. Но женщина считает, что если мужчина оказывает на нее и на ребенка психологическое давление и применяет физическое насилие, то пусть полиция его увозит, а не ее.

«Возможно, если не женщин будут с детьми отправлять в приют, а как-то более активно наказывать применяющих насилие мужчин – хотя бы сажать на 15 суток – то это будет результативнее», – убеждена женщина.

Однако в прокуратуре слова Натальи, что никакого уголовного дела не было возбуждено, опровергают: «По последнему случаю было начато делопроизводство по статье 120 ПК (угроза). Это означает, что физического насилия не было, и именно по этой причине мужчина был доставлен на вытрезвление. Женщину необходимо допросить, она уже сообщила следователю, когда сможет прийти на допрос».

«Надо отметить, что в упомянутой семье проблемы присутствуют между супругами еще с 2005 года, – говорит пресс-секретарь Пыхьяской окружной прокуратуры Кристина Костина. – За это время в производстве прокуратуры и полиции было несколько уголовных дел, которые связаны с этой семьей. В рамках этих дел обе стороны были и в качестве потерпевшего, и в качестве подозреваемого. Почему эти люди до сих пор вместе, не наше дело комментировать, хотя со своей стороны мы неоднократно советовали сотрудничать со специалистами помощи жертвам насилия».

Работают над решением

В целом же возникает вполне резонный вопрос: почему при насилии в близких отношениях спасаться бегством должна жертва с детьми, а не применяют меры к агрессору? В Министерстве юстиции заверяют, что они занимаются тем, чтобы решить данную проблему.

«В большинстве случаев насилия в близких отношениях жертва – женщина, и она не всегда должна уходить из дома, – говорит специалист министерства Анне Крууземент. – Закон позволяет забрать агрессора, и это делают все чаще. Полиция может применить по отношению к насильнику запрет на нахождение на данной территории на 12 часов, и по разрешению префекта – даже дольше, если есть опасность, что насилие продолжится. Человека же в алкогольном опьянении в большинстве случаев отправляют протрезвляться. В более сложных ситуациях, когда сразу же начинают уголовное дело, агрессора задерживают, и суд дает разрешение на взятие его под стражу».

Когда возбуждено уголовное дело, жертва может попросить суд вынести агрессору запрет на приближение к ней и к ее дому до конца уголовного дела. И если его признают виновным, то и еще дольше, максимум на три года.

«Мы готовим поправку к закону, согласно которой запрет на приближение может назначать и прокурор сразу же на месте происшествия, и суд его просто утвердит, – добавляет специалист. – Закон позволяет для контроля, насколько соблюдается запрет на приближение, использовать и электронные средства. Нарушение запрета – это преступление, и за это могут наказать тюремным заключением вплоть до одного года».

Также Министерство юстиции вместе с Министерством социальных дел и МВД провели в начале 2018 года в Пярну пилотный проект, чтобы вместе протестировать различные возможности для лучшей защиты пострадавших от насилия. Проект показал, что очень важно сразу же увозить агрессора с места происшествия и как можно скорее оказывать пострадавшим разные социальные услуги и направлять их в службы помощи жертвам, опорные женские центры, местные самоуправления, службы защиты детей и так далее.

Пярнуский пилотный проект

Советник отдела политики равноправия Министерства социальных дел Кристийна Лухт отмечает, что на протяжении нескольких последних лет они уделяют много внимания теме семейного насилия, в том числе, направляют все больше денег на решения данной проблемы. Департамент социального страхования предлагает женщинам услуги центра помощи жертвам, а также женских опорных центров, которые доступны по всей Эстонии. И со следующего года финансирование женских опорных центров будет снова увеличено.




«Сейчас по всей Эстонии все активнее принимается такой подход, который был запущен в тестовом режиме в начале этого года в Пярну, когда из дома (временно) вынужден уйти агрессор, которому также полагается консультация специалиста, – говорит Лухт. – Таким образом, у жертвы появляется время на то, чтобы решить, как она будет справляться дальше. При необходимости ей также будет оказана консультация. Свое существование оправдал и номер помощи жертвам, который тестировался в режиме 24/7 в Пярну. Мы на протяжении многих лет финансируем специальную линию поддержки для женщин, которые столкнулись с насилием».

Кроме того, сейчас на этапе развития находится система помощи жертвам в близких отношениях (тяжелые случаи). Новая система подразумевает работу в одной команде профильного специалиста, полицейского, прокурора, опорного лица и других, благодаря чему женщина может лучше наблюдать за работой специалистов. Помимо этого, в Минсоцдел приступили к развитию программ, нацеленных на агрессоров, которые готовы пересмотреть свое поведение. Им будет предложена помощь, которую будут оказывать специально для этого обученные специалисты.

«Мы понимаем, что неправильно, когда жертва должна покидать дом, в то время как агрессор остается там жить и дальше. И тут агрессор обязан нести ответственность за свои поступки», – говорит Кристийна Лухт.

По ее словам, за время пилотного проекта в Пярну было зарегистрировано 160 случаев насилия в близких отношениях, из которых в 90 случаях агрессор или сам уходил из дома, или его выгоняла полиция. В 47 случаях агрессор добровольно уходил из дома, в 21 случае его доставляли в вытрезвитель, и в 22 случаях агрессора задерживали в качестве подозреваемого. Всем агрессорам предлагалось социальное размещение, однако все из них отказались от этой услуги и сумели найти себе место для ночлега самостоятельно.

«Мы надеемся, что к 2021 году будет достигнуто совместное соглашение между представителями социальной сферы, правозащитными органами и местными самоуправлениями, и тогда эта система будет запущена по всей Эстонии», – заключает Лухт.

mke.ee