Ухаживающая практически в одиночку за прикованным вот уже два года к кровати мужем Анжела Кангур утверждает, что попытки государства защитить интересы ее мужа обернулись для её семьи бюрократическим кошмаром и едва не окончились потерей дома.

Далее...



Супруга прикованного к кровати вот уже два года мужа хочет поставить его на ноги, но государство, по ее мнению, ставит палки в колеса, сообщает выходящая на телеканале ETV+ программа журналистских расследований "Инсайт".




Анжела Кангур - уроженка Эстонии. Почти 20 лет замужем за гражданином Австрии. Несколько лет назад они решили переехать в Кивиыли.

12 января 2017 года у мужа Анжелы произошел повторный инсульт. В итоге паралич и полная недееспособность. Анжела подала на опекунство и решила, что не отдаст супруга в хоспис, а будет ухаживать за ним самостоятельно.

"Физическому лицу довольно сложно осуществлять опеку. Но плюс заключается в том, что, как правило, такие опекуны - члены семьи - лучше остальных осведомлены о потребностях опекаемого", - говорит советник Эстонской палаты людей с особыми потребностями Кристи Реканд.

Главный член семьи - суд

Анжела хотела обеспечить ежедневный уход и лучшие условия для мужа, но неожиданные обстоятельства вынудили заняться имущественными вопросами, решить которые без участия суда невозможно.

"Суд - это еще один член нашей семьи. Это главный член нашей семьи. Это холодная, равнодушная статуя", - подчеркивает Анжела.

Знакомство с новым членом семьи началось с ходатайства о временном опекунстве. Вскоре Анжела выяснила, что у супруга, не платившего по кредиту с 2015 года, имеется долг в размере почти 35 000 евро.

"Банк пошел нам навстречу, дал нам возможность самими продать дом, хотя мог арестовать имущество и продать его за долги. Тогда мы были бы полными банкротами", - отмечает Анжела.

Но дом в Австрии, как и две квартиры в Кивиыли, были записаны на мужа. И для совершения сделок требовалось разрешение суда. Для этого требовалось получить полные права опеки. Процесс занял девять месяцев. Всё это время, пока Анжела не могла решать имущественные вопросы, семья теряла деньги. И к январю 2018 года на счету почти ничего не осталось.

"У моего мужа пенсия достаточно неплохая, даже по австрийским меркам. Но вся эта пенсия уходила на оплату трех объектов недвижимости", - говорит Анжела.




Специалисты: без суда в таких делах никак

Однако специалисты уверены, что по большому счету система работает исправно.

"Суд в Эстонии независим, решения принимает самостоятельно и хорошо", - отмечает уполномоченная по гендерному равноправию и равному обращению Лийза Пакоста.

"Канцлер права указывала, что суд должен вмешиваться в такие дела, процедура одобрения не противоречит конституции", - подчеркивает Реканд.

Понадобилось еще несколько обращений в суд, чтобы Анжела смогла заняться продажей недвижимости в другой стране. Решение суда вступило в силу 26 июня 2018 года, а продать дом нужно было до 30 июня. К тому времени выяснилось, что долгов у мужа еще больше - почти на 60 000 евро.

"Дом мы должны были продать до 30 июня, потому что заканчивался договор аренды земли. А дом, который стоит на арендованном участке, будет стоить ноль, и мы должны будем еще заплатить за его снос", - говорит Анжела.

Угроза оказаться на грани банкротства и у разбитого корыта была вполне реальной. Но Анжеле повезло, и она успела провести сделку, продав дом за 85 600 евро.

"Совершенно оправдано, если суд скорее потратит больше времени на разбирательство, чем примет непродуманное и поверхностное решение", - поясняет Реканд.

Спорные утверждения суда

Так чем в таком случае недовольна Анжела? По ее словам, решение суда не только запоздало, но и было поверхностным. В частности, суд усомнился, что она действует из добрых побуждений.

Суд был убежден, что опекун не действовал с прилежанием, присущим добросовестному опекуну и не использовал деньги опекаемого в его интересах.

"Инсайт" проверил утверждения, на основании которых суд пришел к такой характеристике, и обнаружил, что они, мягко говоря, весьма спорные.

Утверждение первое: опекун не разобрался в финансовых делах подопечного и якобы узнал о долгах слишком поздно - в январе 2018 года. Однако на самом деле Анжела оповестила суд о долге перед банком еще весной 2017 года и просила предоставить ей полные опекунские права, чтобы сократить расходы и погасить задолженность за счет продажи дома. Правда, тогда заявление рассматривал другой судья.




Утверждение второе: опекун частично виноват в возникновении долга в 5500 евро. Стоит отметить, что долги появились задолго до установлении опеки по вине супруга. Суд указал, что, учитывая размер пенсии опекаемого, Анжела могла договорится о графике выплат. Но знакомство с банковскими выписками позволяет утверждать, что суд завысил сумму ежемесячных поступлений и не оценил размер расходов семьи.

Утверждение третье: опекун снял со счета опекаемого 22 000 евро и потратил их непонятно на что. Действительно, большая часть средств принадлежала мужу, однако значительная сумма денег принадлежала Анжеле. По странному стечению обстоятельств, в рамках судебного заседания судья не задал вопрос о том, куда были потрачены деньги.

И тут важно понимать, что ранее другой судья установил надзор за опекунством. Анжела должна была предоставить отчет в сентябре 2018 года, то есть, несколько месяцев спустя после рассмотрения вопроса о продаже дома. Что и было сделано: опекун отчитался по каждому центу и у другого судьи претензий не возникло.

Узнать, почему в характеристике действий опекуна суд допустил ряд существенных неточностей, не представляется возможным, поскольку суды не комментируют конкретные детали дел об опеке.

В итоге нелестная характеристика осталась не опровергнутой, что теоретически могло сказаться на решении суда по другим вопросам. Например, Анжела хотела перевести мужа в более подходящее жилье.

Опекун: государственная защита - это концлагерь для семьи инвалида

Переехать Анжела собирается по той причине, что в узкие двери лифта старого дома инвалидная коляска не пролезает. Для мужа Анжелы квартира стала тюрьмой.

Анжела нашла и даже купила более подходящее жилье в доме на первом этаже рядом с парком. Но оно требует обустройства под специфические нужды опекаемого и ремонта. У самой Анжелы, по ее словам, таких сумм нет, а деньги, полученные с продажи дома в Австрии, лежат на отдельном счете. Чтобы ими воспользоваться, требуется разрешение суда. То есть, нужно вновь запустить бюрократическую машину.

"Защита со стороны государства - это концентрационный лагерь для семьи инвалида и его супруги-опекуна", - резко высказывается Анжела.




"Разумеется, это большая проблема для тех людей, которых она затрагивает", - комментирует Пакоста.

Впрочем, Реканд из Эстонской палаты людей с особыми потребностями, исходя из своей практики, говорит, что обычно получение необходимых для нуждающегося человека решений не занимает много времени.

Специалисты, которые занимаются защитой прав людей с особыми потребностями, признают, что случаи, похожие на историю Анжелы, встречаются. Но их мало, а значит в целом система справедлива и работает хорошо, хотя, конечно, она может стать еще лучше.

Специалисты: пробелы в системе имеются

На практике одна из проблем заключается в том, что установление опеки в Эстонии означает полное поражение в правах. И такие решения суды выносят относительно легко.

"Проблема в том, что существующая система черно-белая. Ты либо можешь решать, либо не можешь совсем. В мире все чаще переходят к новой практике. То есть, человек принимает решения за себя насколько возможно, а ему в этом помогают. Сейчас такая система в Эстонии отсутствует", - говорит Пакоста.

Такой подход также означает, что в поддержке нуждается в том числе и опекун.

"У него должны быть специфические познания в области права, или он должен хотеть разобраться в юриспруденции. Опекуны нуждаются в обучении", - отмечает Реканд.

По словам Пакосты, качественное улучшение системы стоит начать с ратификации Эстонией той части Конвенции ООН о правах инвалидов, которая обязывает поощрять изменение системы опеки с учетом человеческого достоинства.

"Это требует решительности. Тогда мы будем должны думать по-новому. И я возлагаю большие надежды на новый состав Рийгикогу", - говорит Пакоста.

Анжела собирается перевезти мужа в дом рядом с парком. 15 января состоялся суд, на котором ей разрешили приступить к ремонту квартиры. Таким образом, несмотря на все сложности, она приблизилась к своей цели еще на один шаг.

"Вполне возможно, что мне получится поднять мужа на ноги настолько, что он сможет ходить не три-пять метров, а медленно гулять по парку вместе со мной", - не теряет оптимизма Анжела.