Мы живем в обществе парадоксов. С одной стороны, мы, женщины, ни в чем не уступаем мужчинам: работаем наравне с ними и нередко преуспеваем, получаем то же самое образование, носим брюки, можем постоять за себя (и не только за себя) и пошутить смачно, и выступить где надо, хоть на арене, хоть с высокой трибуны.

Мужчина для обеспечения жизни, по сути, больше не нужен — ни как опекун, ни как кормилец, как это было сто, двести, триста лет назад. Мы сами… еще не с усами, но это, уже, впрочем, вопрос имиджа.

Далее...



С другой стороны, общественное мнение и мораль, кажется, остановились в своем развитии. Глянцевые журналы наперебой советуют, как завлечь, удержать, женить на себе мужчину. Там же — полные умиления истории замужества знаменитостей и их фото с детишками, своими и приемными. Голливудские фильмы, начиная с "Секса в большом городе", и продолжая "Войной невест", "Свадебным переполохом", и миллионом сериалов, заостряют проблему брака до ажиотажа. Интернет полон рекламы свадебных платьев и прочей сопутствующей мишуры, а также насыщен так называемыми "мамскими" сайтами, на которых самое удивительное — это, пожалуй, умение их читательниц читать и писать, такой там маловразумительный щебет. Детей сейчас принято таскать за собой повсюду, и отдых в кафе, спортзале, кинотеатре или на пляже оказывается безнадежно испорчен шумом, ревом и воплями — как неуемных чад, так и их родителей. Но попробуй что скажи — что ты. В лучшем случае, обвинят в мизантропии. Как же, дети — это же "святое".

На женщину за тридцать, вполне образованную и благополучную, но без мужа и детей, косятся подозрительными взглядами — с ней явно что-то не в порядке. А родные и знакомые в массе своей просто житья не дают, предположениями, что именно в ней "не так". Ну как же. А замуж? А дети?

Если же женщине за тридцать пять, она уже не вызывает вопросов. Все уже уверены, что она неудачница. Соседи по даче начинают избегать. Замужние подруги отказываются от ее приглашений и не зовут на свои вечеринки. Если ей за сорок…

Нет, этого даже лучше не представлять. Если это считается проблемой в "толерантной" Европе и США, где даже геи и лесбиянки сбиваются в пары, до посинения борются за законное оформление своих союзов и усыновляют детей, то в нашем любезном отечестве незамужняя и бездетная дама за сорок — это изгой по любому. Тогда, пардон, далеко ли мы отошли от… И вот тут и сравнить-то не с кем.

Не скажешь — "от пещерных людей" — ибо им на брак и приличие было наплевать. Да и в древности, как ни странно, при всей неразвитости и "негуманности" общества, восприятие социумом женщин, не стремящихся замуж и рожать детей, тоже было терпимее. Им находилось место в структуре общества, позволяющее вести, в зависимости от возможностей и способностей, нормальный и даже достойный образ жизни.

Это были и служительницы искусства, и профессиональные подруги (их называли гетерами в Греции и Риме, но и в Древнем Египте были "дома музыки" и их хозяйки; гейши — в Японии; в Древней Индии тоже была профессиональная богема). В античные времена во всем цивилизованном тогда мире — даже Вавилоне — были определенные категории жриц, которым вступление в брак запрещалось или откладывалось до определенного времени.

Например, древнеримским весталкам только после 35-ти разрешалось замужество и дети — притом, что взрослая жизнь начиналась раньше, чем сейчас, и 35 тогда — это, наверное, 45 (а то и больше) сейчас. Кто-то решался завести семью, но все же большинство весталок оставались незамужними и бездетными, и при этом — уважаемыми и достойными членами общества.

Известно, что в первых христианских общинах преобладали одинокие женщины — не бывшие замужем и вдовы. Это были самостоятельные, как правило, женщины — наследницы приличных родителей или из категории мелких предпринимателей, как сказали бы сейчас. Кто знает, что без их подвижничества, энтузиазма и пожертвований стало бы с гонимой тогда религией? Кстати, долгие века христианская религия поощряла безбрачие, несмотря на призыв Св. Павла к молодым вдовам выходить замуж. В защиту брака первым из богословов выступил Блаженный Августин. Удивительно, что одобрение брачных уз прозвучало из уст автора фразы: "Женщина — тварь слабая и ненадежная…"

Тем не менее, в средневековой Европе с уважением относились к желанию женщины стать монахиней, а значит, никогда не иметь ни семьи, ни детей. По примеру раннехристианских подвижниц, женщины не только участвовали в церковной жизни, но и работали на благо общества — ухаживая за больными и подкидышами, готовя лекарства и церковную утварь, переписывая книги.

И не только переписывая, но и сочиняя. Известны своими трудами, например, аббатиса Гунгильда, сестра английского короля Гарольда, аббатиса Хильдегарда из Бингена, благородная монахиня, врач, богослов, на равных беседовавшая с королями и епископами и дававшая им советы, или Клара из Монтефалька, богослов и философ. Тысячи женщин следовали их примеру. И в том обществе, которое мы высокомерно именуем "темным", посвящение себя иным целям, нежели деторождение и хранение очага, не вызывало ни усмешек, ни осуждения.

В аристократической среде брачный союз зачастую был политически и социально обусловленной необходимостью. Правда, он отличался от буржуазного рабства между кухней и детской. Женщины из аристократической среды никогда не возились с детьми. Дети с рождения определялись к кормилицам и прочему специально обученному персоналу, потом девочек отдавали в монастыри — позже, в закрытые школы — для образования и подготовки к замужеству, а потом выдавали замуж; мальчики с 7 лет, после нянь, подлежали отдельному мужскому воспитанию. Так продолжалось вплоть до второй декады XIX века, пока в обществе не возобладала буржуазная мораль, медленно набиравшая обороты со времени первых буржуазных революций.

Профессия артистки (актрисы, певицы, балерины) само собой подразумевала отсутствие брачных уз и потомства. Это отразилось любопытным образом в англо-американской традиции: до настоящего времени даже замужних актрис было принято именовать "мисс" (Miss), (обращение, принятое к незамужним девушкам). Представительницы богемы, если карьера складывалась удачно, жили неплохо (гонорары знаменитостей, если верить анекдоту о Екатерине Великой и певице Катерине Габриэлли, были не хуже нынешних голливудских гонораров), до засилья буржуазных взглядов, редко вступали в брак, редко рожали детей, а если и рожали, то не воспитывали сами.

И, очевидно, правильно делали. Увы, в людях почти всегда одно хорошее качество портит или исключает другое. Например, японским гейшам запрещалось разговаривать о детях перед работой, "чтобы лица не стали обыденными". Древнегреческие гетеры скрывали своих детей до прекращения "карьеры". Немыслимо представить, например, эфирную Марию Тальони меняющей подгузники младенцу. Если даже одновременно вести машину и обнимать женщину затруднительно, то куда как более затруднительно одновременно быть и матерью и служительницей муз. Можно, конечно, только и то и другое получится неважно.

Буржуазные историки, исследуя права и свободы средневековых женщин до XIV-XV веков — как замужних, так и незамужних, равных в имущественных и юридических правах с мужчинами, объясняли это "примитивностью", остатками "варварского, первобытного уклада".

Действительно, какой примитив — отсутствие дискриминации женщин в период раннего и высокого Средневековья — по сравнению с прогрессивными законами, например, Британии, где за мужем закон в эпоху Реформации (прогресс не дремлет!) закрепил право избивать жену с условием, что орудие избиения будет не толще его большого пальца…

Но к нам-то все это какое отношение имеет? Мы вроде бы живем в постиндустриальную эпоху, нам можно служить в армии и работать у станка. Во время мировых войн и коммунистических экспериментов женщины поняли, что они способны на все на свете — не только рожать детей, как раньше, но и растить их самостоятельно, и держать оружие в руках, и в космос летать, и книжки писать, и двигать вперед науку. Но, оказывается, в реалиях нового времени всего этого недостаточно.

Если не хочешь всеобщего осуждения, надо при всем этом отчаянно притворяться слабой, выйти замуж, родить ребенка, иначе — все, ты не состоялась как личность. Тебя никто не захотел. О мужчине такого не скажут никогда.

Итак, далеко ли мы ушли от невежественных и упрямых бюргеров позапрошлого века? Тогда зачем нам возможность учиться и работать? Неужели только затем, чтобы получше заботиться о муже? Это больше похоже не на прогресс, а на новый вид рабства в технократическом социуме.

Основные женские обязанности остались те же — стать женой и матерью, а возможность образования и работы превратилась просто в дополнительную обязанность.

По-прежнему для одиноких женщин у нас существуют презрительные определения: "брошенка", "разведенка", "старая дева" или "вековуха". Но внятно ответить, почему я кому-то что-то должна и почему обязателен брак и дети, мне не может никто.

Главный аргумент: "Надо ради кого-то жить"

Жить можно на самом деле только для себя. Если живешь для другого человека — это либо лицемерие, либо тирания. Ведь каждый человек живет своей жизнью. Мы рождаемся и умираем в одиночестве. Границы жизни и смерти нам никто не помогает пересечь. Так почему, спрашивается, я не могу наслаждаться самостоятельностью в жизни? Почему я обязана рожать, если не чувствую в себе материнского таланта? На многих примерах убедилась, что быть матерью — такой же талант, как талант в искусстве, в медицине, в коммерции, в общении. И если его нет, право, лучше не рожать. Меньше будет несчастных людей.


SuperСтиль