У каждого есть свои странности. Ну а великие люди могут позволить себе чудить по-крупному.

Римский император Домициан торжественно удалялся в свои покои, закрывался и предавался там своему любимому занятию - ловил мух.

Князь Григорий Потемкин, фаворит Екатерины II, ненавидел лекарства и отказывался их принимать. Врачи украдкой подмешивали их ему, как ребенку, в еду или питье. А еще он постоянно грыз ногти, отчего говорил невнятно, сквозь пальцы, с перекошенным лицом. далее...

Александр Сергеевич Пушкин, напротив, ногтей не грыз, но и не стриг тоже, потому они были у него невероятных размеров, как когти у зверя.

Немецкий философ и убежденный холостяк Иммануил Кант не терпел возле себя женатых. Его верный и многолетний слуга лишился места, как только Кант узнал, что тот женился.

Немецкий писатель Иоганн Вольфганг Гете не переносил запаха чеснока, людей в очках и собак. Гете подал в отставку, когда на сцене театра, где он был директором, по пожеланию его покровителя герцога Веймарского появилась собака.

Николай Васильевич Гоголь в какой-то момент почему-то возненавидел фрак и, чтобы не надевать его, подкалывал полы сюртука так, чтобы они выглядели как фрачные фалды.

Немецкий историк Теодор Моммзен не верил в пользу электричества, писал при керосиновой лампе и все время терял спички. И только после неотразимого довода жены, что ему нужно будет лишь повернуть выключатель, чтобы найти спички, разрешил провести в дом электричество.

Максим Горький не признавал авторучек и боялся быстрой езды на автомобиле.

Историк Сергей Петрович Мельгунов до конца жизни (а умер он в 1956 году) так и не научился пользоваться телефоном.

Немецкий "король пушек" Альфред Крупп лучшим средством от всех болезней, недомоганий и плохого настроения считал "здоровый сельский воздух". Это означало, что в доме Круппа всегда должно было пахнуть навозом. Когда домашние взбунтовались, он перешел во флигель, оборудовал тем себе по вкусу несколько комнат, и при помощи хитроумной системы вентиляции, через искусно проложенные трубы из конюшни, ему подавался искомый "здоровый сельский воздух'.

Испанский художник Сальвадор Дали ходил по летнему Парижу в меховой дохе, выгуливая своего муравьеда на золотой цепочке, а шляпу украшал тухлой селедкой.

Про чудачества Александра Васильевича Суворова можно рассказывать бесконечно. Он притворялся глухим или кричал петухом, когда ему зачитывали не нравившийся указ. В весьма почтенном возрасте бегал по Петербургу, дразня уличных мальчишек, и прыгал по императорскому дворцу на одной ножке... Современники потом признавали, что эти дурачества, создавшие Суворову славу чудака, помогали избежать наказания за неповиновение глупым приказам из дворца.

Сэр Исаак Ньютон, знаменитый английский математик и физик, вошел в историю табакокурения не столько из-за количества выкуриваемых им трубок, сколько из-за случая, когда он по невнимательности воспользовался пальцем своей невесты для того, чтобы потушить трубку.

Еще один пример его рассеянности. У него была любимая кошка, и чтобы она не мешала мяуканьем, когда желала выйти погулять, он прорезал в двери отверстие, а для ее котенка - отверстие поменьше...

Не менее рассеянным был Галилей. Он провел первую брачную ночь за книгой. Заметив наконец, что уже светает, он отправился в спальню, но тотчас вышел оттуда и спросил у слуги:

- Кто лежит в моей постели?

- Ваша жена, сударь.

- Господи, я и забыл, что вчера женился!

Курьез, случившийся с известным немецким историком Теодором Моммзеном. Однажды в поезде этот ученый муж рылся во всех карманах, чтобы разыскать очки. Маленькая девочка, сидевшая рядом, протянула ему их.

- Спасибо, малышка. А как тебя зовут? - спросил ученый.

- Анна Моммзен, папа, - ответила девочка.

М. Горький вспоминал: "...Я видел, как А. Чехов, сидя в саду у себя, ловил шляпой солнечный луч и пытался - совершенно безуспешно - надеть его на голову вместе со шляпой. И я видел, как неудача раздражает ловца солнечных лучей, - лицо его становилось все более сердитым.'

Л.Н. Толстой тихонько спрашивал ящерицу:

- Хорошо тебе, а?

Она грелась на камне в кустах по дороге в Дюльбер, а он стоял перед нею, засунув за ремень пояса пальцы рук. И, осторожно оглянувшись вокруг, большой человек мира сего сознался ящерице:

- А мне - нехорошо.

Однажды кто-то застал Н.С. Лескова за такой работой; сидя за столом, высоко поднимая пушинку ваты, он бросал ее на фарфоровую полоскательницу и, "преклоня ухо" над нею, слушал: даст ли вата звук, падая на фарфор?

Многие знаменитости любили вкусно и сытно поесть. Гюстав Флобер, автор "Мадам Бовари", в молодости считался писаным красавцем, но вскоре от красоты его осталось одно воспоминание, потому что он очень много ел и мало двигался. Ел он с такой жадностью, что друзья всегда выбирали в ресторанах укромные уголки или занимали отдельные кабинеты, чтобы посторонние не стали свидетелями безмерного обжорства "знатока женской души". Приступая к еде, Флобер снимал пиджак, отстегивал воротничок и манжеты, более того - даже ботинки мешали ему поглощать пищу, он стаскивал и их.

'Ну и жрет же он!" - писал другу немецкий писатель Жан Поль, делясь своими впечатлениями о визите к Гете в 1796 году.

Рекордсмен-обжора среди известных личностей - баснописец Иван Крылов. За один обед писатель съедал 3 тарелки ухи и 2 блюда расстегаев, минимум 4 телячьи отбивные, половинку жареной индейки, соленые огурчики, моченую бруснику, сливы, антоновку, Страсбургский пирог и гурьевскую кашу. Умер великий баснописец от заворота кишок.

В начале позапрошлого века на званых обедах в Петербурге подавали 4 блюда, но когда приглашали дедушку Крылова, непременно добавляли и пятое. Однажды он обедал у императрицы и не пропустил мимо себя ни одного кушанья. Сидевший рядом с ним Жуковский шепнул: "Откажись хоть раз, Иван Андреевич, дай императрице возможность попотчевать тебя!" - "Ну а если не попотчует?" - резонно заметил Крылов и продолжил методичное уничтожение пищи.

Александр Дюма за обедом поглощал невероятное количество икры, рыбы, добавлял несколько жареных куропаток, 6 видов овощей и закусывал огромным куском сыра.

Брамс каждый вечер ходил в таверну, где съедал несколько тарелок кислой тушеной капусты со свиными ножками и колбасой и запивал тремя кружками пива.

Настоящим обжорой можно считать "короля музыки" Георга Генделя. Однажды, прощаясь с друзьями, Гендель сказал, что идет на ужин.

- Надеемся, в приятном обществе? - спросили те.

- Разумеется, я и индюк!

- Как, ты справишься с целым индюком в одиночку?

- Почему в одиночку? - ответил Гендель. - С картофелем, овощами и, конечно, с десертом.

Карл Маркс и Фридрих Энгельс были не только борцами за счастье пролетариата, но и искушенными экспертами в области спиртного. Как-то, отвечая на вопрос анкеты "Ваше представление о счастье", Фридрих ответил коротко: "Шато-Марго 1848 года". В молодости Маркс часто попадал в кутузку за неумеренное потребление спиртного.

Моцарт все последние годы жизни допивался до такой степени, что все время падал - дома ли, на улице. Существует версия, что он и умер оттого, что ударился виском о камень и заработал опухоль мозга.

Сказочник Гофман из спиртного черпал очередные сюжеты для своих книг. Он садился за рабочий стол, пил и все время смотрел в темный угол кабинета. Как только там появлялись "чертики", писатель хватал отдельные листы бумаги и быстро заносил данные о проделках нечистой силы. Из этого рождались произведения. Подобным же образом родился есенинский "Черный человек".

Российский царь Александр III, напившись, обычно ложился на пол и хватал всех проходивших мимо за ноги. Это было свидетельством того, что император явно навеселе. Свою супругу он опасался - она запрещала ему пить. Вместе с начальником охраны и собутыльником Черевиным Александр придумал специальные отвороты для сапог, куда помещалась плоская семисотграммовая фляжка. Императрица все удивлялась: ведь присматривала же, муж спокойно играл в карты, спиртного не было - и вдруг пьяный в зюзю! Умер царь от нефропатии на почве алкоголизма.

Рассказывают, что знаменитый русский кинорежиссер Сергей Эйзенштейн больше всего на свете боялся сглаза. Кроме того, верил во всякого рода приметы, ничего не начинал в пятницу, особенно в черную, и в этот день никогда не выходил из дому.

Многие великие люди испытывали страх перед вполне обычными и безобидными вещами. Чайковский, например, до ужаса боялся мышей и привидений. Английский философ Томас Карлейль сильно бледнел и покрывался липким потом перед публичным выступлением. Павел I и Аракчеев боялись, что их отравят. Аракчеев всегда давал сначала кусок с тарелки собаке и даже наливал ей в блюдо чай и кофе из чашки. Михаил Суслов панически боялся быстрой езды и приказывал шоферу никогда не превышать скорость 60 километров в час. Зигмунд Фрейд всю жизнь не любил путешествовать по железной дороге, хотя ездил много и часто. Перед каждой поездкой его трясло как в лихорадке. А еще он очень боялся опоздать на поезд и являлся на перрон за час до отправления поезда.

Литературоведам хорошо известен такой факт: отец Маяковского умер от заражения крови. Страх заразиться передался сыну. Владимир Маяковский ставил свой бокал на шкаф, чтобы кто-либо по ошибке не отпил из него. Во все поездки он брал личный столовый прибор и ел только из него. В кармане он всегда носил мыльницу и, поздоровавшись с кем-либо за руку, немедленно шел мыть руки.

Немецкий философ Артур Шопенгауэр всю жизнь переживал, что его обокрадут, но не плагиаторы, а обычные воры и домушники. Чтобы защитить имущество, он прятал ценные вещи в собственной квартире, да так искусно, что их с трудом удалось найти после смерти Шопенгауэра по оставленному им описанию (на всякий случай он составил его по-латыни). Ложась в постель, клал под подушку шпагу и заряженный пистолет. Впрочем, воры в дом к философу так ни разу и не заглянули.