Автор фото:Владимир Студенецкий. "Празднование дня независимости Эстонии"

У великого физиолога Ухтомского есть теория "заслуженного собеседника", согласно которой каждый человек видит во встречном не то, что тот есть на самом деле, а то, что он заслужил в нем увидеть всей своей жизнью. И в этом смысле каждая наша встреча есть суд над нами, над нашим строем мысли и над строем нашей жизни. Но с той же степенью справедливости это можно отнести не только к отдельным личностям, но и к целым коллективам людей. А, может быть, и к целым народам…

Глядя на уличную рекламу, я замечаю достаточно частое присутствие англоязычных слоганов, особенно в центре города. При этом особенно выделяется отсутствие аналогичных текстов на русском языке. Предприниматель скорее согласится потерять прибыль от русскоязычных потенциальных покупателей, чем вызвать гнев языковой инспекции, которая сквозь пальцы смотрит на злоупотребления английским языком, но не пропустит ни одного лишнего русского слова.

Пора бы уж исчерпать тему исторических обид. С каждым годом все меньше становится тех, кто реально противостоял друг другу на фронтах Второй мировой войны. Но страсти не утихают… далее....

Стоит ли такого острого внимания история с памятником "освободителям Европы", который был в свое время демонтирован властями Пярну, а потом временно переместился в Лихула? Имеет ли смысл поднимать шум по такому поводу, как не санкционированный местными властями ремонт надгробного памятника со звездой, осуществленный с помощью российского посольства? Может быть, нам не хватает здорового равнодушия к этим проблемам?

Все аргументы "за" и "против" уже звучали в 2002 году. Кому же выгодно раздувать вражду между эстоноязычной и русскоязычной общиной?

Есть люди, которые рады для достижения сиюминутных выгод отказаться от своих корней, отказаться и от национальности, от языка, от фамилии. Примеров не счесть…

Условие доброжелательного (или хотя бы равнодушного) отношения к чужому народу — это обязательная любовь к народу своему, родному. Из ненависти любовь не родится. История дает нам примеры, когда люди перестают быть патриотами той земли, где они родились, и начинают преклоняться перед всем западным. Такой период был в Германии во времена, следующие за Французской революцией. Тогда даже термин существовал "профранцузский антипатриотизм".

Одним из типичных представителей этого направления был Гейне. Предметом его постоянных злобных, часто грязных и от этого уже и неостроумных нападок было, во-первых, христианство. Например, такой художественный образ: "Некоторые духовные насекомые испускают вонь, если их раздавить. Таково христианство: этот духовный клоп был раздавлен 1800 лет назад (распятие Христа?), а до сих пор отравляет воздух нам, бедным евреям". А во-вторых, немецкий характер, культура, история: так, в конце поэмы "Германия — Зимняя сказка" он сравнивает будущее Германии со зловонием, исходящим из ночного горшка. И не потому, что он был такой желчный, скептический человек: Наполеона он обожал до идолопоклонства, перед всем французским преклонялся и даже называл себя "вождем французской партии в Германии".

Выражение "Французская партия в Германии" неизбежно вызывает у меня ассоциацию с "Русской партией Эстонии". Как-то не очень симпатично смотрится, когда люди, живущие в одной с тобой стране, начинают поливать ее грязью и искать примеры для подражания за пределами той земли, где они родились и которая продолжает кормить их до сих пор.

Рожденный на земле Эстонии, выросший здесь, я испытываю глубочайшее уважение к трудолюбивому эстонскому народу. Народу, который веками возделывал каменистые поля, выходил в холодное море на лов рыбы, поднимал меч против поработителей. Но не могу я принять позицию нынешних власть имущих, когда (опасаясь потерять пресловутый электорат) политики двурушничают и постоянно держат фигу в кармане.

Почему-то особенно преуспели в таких (и подобных им) лавированиях те люди, которых остроумно называют "коммутантами". Эти бывшие функционеры коммунистической партии, надевшие маску записных демократов и снова рвущиеся к руководящим постам. Именно такие перерожденцы готовы использовать любые крапленые карты, среди которых карта национализма занимает самое почетное место. Именно такие властолюбцы во время молдавских событий выкинули лозунг: "Утопим русских в еврейской крови!", что логично привело к расколу Молдавии на Бессарабскую Молдову и Приднестровскую Молдавскую Республику.

Есть профессии, для которых порядочность является извращением. Быть политиком — это как раз риск оказаться в кругу подобных профессий. Работа мерзкая, но увлекательная…

Когда коммунисты состояли при власти, у них для слишком зарвавшихся кадров существовала особая формулировка: "проявление личной нескромности". А уж они-то в полной мере осознавали свое всемирно-историческое значение! Нынче же, когда глядишь на иных самовлюбленных политических деятелей, так и тянет сказать словами неизвестного одессита: "Нет, ты все-таки больше красивый, чем умный".

Только не надо говорить, что при советской власти все было из рук вон плохо. Вспомним бессмертное начало брежневской "Целины": "Будет хлеб, будут и песни". Тут я единомышленник с продолжателем ленинского дела и выдающимся политическим деятелем современности. Даже не важно, сам ли он эту "Целину" написал…

Не дано мне понять тех русских, которые считают совершенно не обязательным для себя изучение эстонского языка. Они чуть ли не искренне считают свое присутствие в Эстонии большим одолжением эстонскому народу, который должен быть благодарен им за их посильный вклад в развитие страны. Жаль их разочаровывать, но должен сказать, что эстонское общество спокойно могло бы обойтись и без них…

К сожалению, надо признать, что и в эстонской, и в русскоязычной среде достаточно много людей, которые потеряли почву под ногами, для которых перемена политического курса означала потерю социального статуса, потерю связей с родственниками в России, потерю того образа самого себя, который стал привычен, как вторая кожа. Ко всему этому приходится присовокупить дополнительную проблему утраты связи с культурой большой России.

Но никто, ни один человек не может претендовать на действительную связь с русской словесностью, русской культурой, если он не спешит стать на защиту гонимого, если не чтит чужое национальное достоинство и не возлюбил его так же, как свое достояние. Единственное, что мыслимо противопоставить национализму, — это чистая любовь к родному языку и культуре. Уместно процитировать величественные строки Анны Ахматовой 1941 года:

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!

Мы помним, когда созданы эти стихи, и тем они актуальнее.

Но надо сказать и о том, что и сам русский язык переживает кризис. Еще в 1989 году последствия такого кризиса блестяще проанализировал Гасан Гусейнов в статье, опубликованной в журнале "Знание — сила" № 2.

В здоровом языковом сознании различаются три слоя: священный ("сакральный"), мирской (общеупотребительный) и низовой ("профанный"). Питательная почва сакрального слоя — религиозные, философские тексты; нет почвы — нет и слоя, и что тогда? Мирской слой пресен, нейтрален, невыразителен; остается профанный — как единственно красочный, способный выразить нерядовые переживания. Массовая матерщина — не результат огрубления нравов; мат занял то место, какое в нормальном обществе занимают "библеизмы": он стал языком дьяволовато-священным, выбившимся из грязи в князи. Но языковое мышление находится в прямой связи с "просто" мышлением, мышление — с представлениями о системе ценностей. За последнее столетие ситуация вывернулась как бы наизнанку, и строители "новой культуры" сами изгнали Библию (и Коран, и Талмуд…) из стен града.

Был кризис времен князя Владимира, крещения Руси, тогда в обиход вошел сакральный язык. Второй кризис пришелся на время Петра. Вместе с табаком и кофе пришла победа языка мирского. Несложно догадаться, какой языковой слой приходит сейчас на смену языку мирскому…

Приходится принимать как должное соседство на книжной полке и в едином культурном пространстве таких книг, как "Блатная лира. Сборник 52 тюремных и лагерных песен" и — "Блок Александр Александрович. Ямбы. Репринт с издания "Алконост", 1919". Приходится признать, что мы движемся в русле весьма противоречивой культуры, но и сама жизнь состоит из многих противоречий.

Граждане любят государство, как женщину легкого поведения, — в соответствии с предоставляемыми услугами. Одной из самых важных услуг, в которой нуждается наше государство — это создание единого народа с общими целями. Для создания такого монолита нет однозначно правильного решения, и не помогает нам "интеграция" в ее нынешнем виде. Но есть некие общие алгоритмы решения важной задачи. Самым правильным шагом власти было бы декларирование единства народа, живущего на земле Эстонии. Пусть кто-то продолжал бы тихо недолюбливать соседа, но со временем выражение таких чувств стало бы таким же неприличным, как расистские взгляды в сегодняшних Соединенных Штатах Америки.

Чтобы принять что-то или кого-то таким, каков он есть, нужно впустить его в свое "Я", поступиться частью себя, а значит — добровольно ограничить свою свободу. Взаимная несвобода — это и есть высшее проявление свободы; умение нести тяжесть присутствия друг друга и значит быть действительно свободными.

В принципе, примирение в равнодушии и примирение в христианской любви не должны бы совмещаться. Но тут, как в сказке: чтобы соединить разрубленное на куски тело в единый народ, надо спрыснуть его мертвой водой, а чтобы оживить, надо спрыснуть водой живою. Так давайте первым шагом сделаем отказ от той взаимной неприязни, которая все еще присутствует среди достаточно больших групп и эстонского, и русскоязычного населения нашей страны.

Я других рецептов не знаю, а вы?

Сергей Павлухин