Ситуации, когда врачи, медсестры и другие сотрудники медучреждений отказываются говорить с русскими пациентами по-русски, всегда вызывают массу эмоций. Однако, как выясняется, с юридической точки зрения с вами в медучреждениях не только должны, но и обязаны говорить по-русски. И ссылаться на Закон о языке в данном случае не имеют оснований, пишет МК Эстония.

Далее...



Известный юрист, руководитель правового бюро «Маркус» Александр Кустов считает, что понимать пациента нужно, в первую очередь, врачу. И «трудности перевода» должны ложиться на плечи администрации больницы или поликлиники.

«Смотрите сами: что будет, если пациент придет на прием и не сможет объяснить врачу, что его беспокоит, вследствие незнания эстонского языка? Тот его поймет неправильно. Неправильно понял – неправильно поставил диагноз – неправильно назначил лечение. Пациенту, как следствие, не помог. А врач должен оказывать медицинскую помощь обратившимся к нему людям и несет ответственность, если ее не оказал», – подчеркивает Александр Кустов.



Кому нужнее?

Юрист убежден: администрация поликлиник должна обеспечивать врачей и медсестер подходящими условиями труда. В том числе и обеспечивать возможностью понять пациента, если он не говорит по-эстонски.

«Это в интересах врача. И он никоим образом не может требовать, чтобы пациент говорил по-эстонски. Потому что, допустим, я взял словарь и выучил оттуда несколько слов, характеризующих мое состояние. Пришел на прием, описал по-эстонски, что у меня болит – но неправильно! Врач поставил неправильный диагноз и назначил неправильное лечение. Но я же не виноват, что неправильно описал по-эстонски свое состояние! Откуда я знал, что использовал не те слова? Вот если бы я говорил на родном языке, этой ситуации бы не было…» – приводит пример юрист.

«Руководители больницы часто ссылаются на Закон о языке. Но в нем черным по белому написано, что можно говорить на эстонском языке, если это не мешает основной задаче. Основная задача врачей – оказывать медицинскую помощь. Основная задача поликлиник – обеспечивать, чтобы население могло получить медицинскую помощь. И если пациент из-за незнания эстонского языка не может получить медицинскую помощь, то в таком случае язык мешает выполнению основных задач», – подчеркивает Александр Кустов.

Он добавляет, что в законе есть пункт о языке в медицине, но он больше относится к документации – то есть врач должен писать на таком языке, чтобы при необходимости другие врачи могли понять его записи.

«То есть тут однозначно должен быть эстонский. А что касается отношений врача и пациента, то в законе не сказано, что они должны общаться только на эстонском языке и ни на каком другом», – констатирует юрист.

Еще один немаловажный аспект – финансовая сторона вопроса.

«Жители Эстонии, которые работают и платят социальный налог, фактически заранее оплачивают и свой визит к врачу. Вы платите за услугу медицинской помощи каждый месяц, даже если в этот месяц она вам не нужна и вы ее не получаете. А когда приходите получать то, за что вы уже заплатили, вам говорят: «Ничем помочь не можем. Вы говорите по-русски!» – констатирует юрист.


Возможности есть

В Больничной же кассе считают очень интересно. С одной стороны, обслуживающий персонал должен выяснить, в чем заключается проблема клиента, и решить ее. С другой – согласно действующему законодательству, у медучреждений нет обязанности обслуживать пациентов на иностранном языке.

Что же касается утверждений, что, дескать, больницы бы и рады иметь своих переводчиков, но Больничная касса эту услугу не финансирует, то представитель БК Керту Ээнсаар отвечает так: «В стандартные расходы обслуживания входят и определенные услуги поддержки, в том числе, и расходы на обслуживание клиента».

Таким образом, получается, что если квалифицировать переводчиков как расходы на обслуживание клиентов, то больницы могли бы теоретически решить проблему с непониманием. Но для этого нужно желание. Сказать: «Мы не говорим по-русски» и повесить трубку – гораздо проще.


mke.ee