Виды на устье Наровы. На противоположном берегу — берег Магербурга во главе с пансионатом
Когда-то на месте будущих нарвских курортов располагались лишь дюны из сыпучих песков, а вокруг на много километров шумел величавый в своей дикой красоте необитаемый сосновый бор. Поселение Магербург находилось на правобережье Наровы, у самого ее устья, на мысу, образованном Россонью (с юга), Наровой (с запада) и Финским заливом (с севера) и первоначально состояло из нескольких постоянно затапливаемых хижин. Строго говоря, предтеча Магербурга располагалась на острове, так как в тот момент с севера деревня была отрезана протокой, соединявшей залив с Тихим озером (Вяйкне). Со временем поселение «дрейфовало» в сторону южной части мыса, концентрируясь вдоль реки Россонь, прикрываясь тем самым от морских штормов и северных ветров сосновым бором косы.

Далее...



Декабрьским утром 1705 года к дому Иоганеса Луде на Набережной улице в г. Нарве подъехала запряженная парой лошадей кибитка. Из парадного подъезда вышла высокая фигура мужчины. То был русский царь Петр I, направлявшийся на берег Финского залива. Прислонясь к заиндевевшему стеклу кибитки, Петр глубоко задумался. Предстояло разрешить сложный вопрос: от вторжения вражеского флота как укрепить береговую полосу устья реки, где возвести редуты, в каком месте установить пушки для защиты подходов к Нарве?

Резво бегут кони по льду замерзшей реки. По обеим сторонам уснувший в снегу лес. Изредка попадаются отдельные хаты, позади поднимается огненно-красный диск восходящего солнца. День обещает быть солнечным, морозным.




Приблизились к устью реки. Впереди лежало море. Оно спокойно, над поверхностью стелется дымка прозрачного пара, — вода теплее воздуха. Выйдя из саней, Петр прошелся по покрытому плотным золотистым песком берегу, посидел немного на песчаном пригорке под высокой сосной. Прогулка по свежему воздуху возбудила в царе аппетит. Увидев невдалеке соломенную крышу рыбацкой лачуги, Петр направился к ней. От времени и невзгод изба почернела и покосилась. Кругом были развешены рыбацкие сети, тут же лежала полусгнившая ладья. Петр, согнувшись в три погибели, вошел в низкую горницу. Через маленькое закопченное окно с трудом пробивался свет, было так сумрачно, что Петр не сразу заметил сидевшего возле печи старого рыбака. Рыбак чинил сеть. С его плеч свешивался рваный бурнус. На приветствие Петра старик что-то пробормотал, чего царь не расслышал. Беглый осмотр избы убедил его в том, что старик живет один. Ничто не указывало на заботливые женские руки: всюду было грязно, запущено, в углу валялись тряпки, битая глиняная посуда, остатки рыбацких принадлежностей. Полуразвалившаяся печь едва теплилась.

— Как рыбка ловится?.. Чай, много ее нынче? — спросил Петр, усаживаясь на длинную скамью, стоявшую вдоль стены под почерневшей от времени и копоти, неизвестно кого изображавшей икону.

Рыбак неохотно отвечал незнакомому гостю, даже не подозревая, кто пришел в его избу. Рассказывал, не торопясь, не поднимая головы, уткнувшись в свою работу.

— Плохо, барин, вчера ничего не поймал, не знаю, как сегодня, хватит ли мне с котом пообедать.

Петру хотелось есть, сосало под ложечкой, он спросил хлеба. Старик горько усмехнулся и стал жаловаться на свою тяжелое житье-бытье.

— И крохотиночки дома нет, вот поймаю рыбу, продам, куплю муки, тогда и можно спечь чего-нибудь.

Петр вышел из избы и велел кучеру пройтись по другим избам, найти чего-нибудь съедобного. Но, к сожалению, ни у кого ничего не было. Раздосадованный неудачей, Петр в сердцах воскликнул: «Быть здесь Гунгербургу!» (в перев. с немецкого. — голодный город.).

Голод давал о себе знать, и Петр приказал гнать лошадей на другой берег реки, где в заснеженных дюнах торчали рыбацкие лачуги другой деревни. Но и здесь ничего съестного найдено не было. Крепко выругавшись, Петр приказал возвращаться в Нарву и на ходу, словно невзначай, обронил фразу: «А эта деревня пусть называется Магербург»! (в перев. с немецкого тощий город).




Шумящий камыш и сегодня скрывает устье Россони
Не так часто можно столкнуться с тем, что крестником деревни является сам Петр Первый! Впрочем, приведенную историю, весьма живописно изложенную в мемуарах Степана Рацевича, талантливого журналиста нарвских газет, можно считать всего лишь легендой: название Магербург встречается на картах уже в 1676 году и, по всей вероятности, относится ко времени правления Ливонского ордена. А вот в происхождении названия Магербург сомнений практически нет: люди и впрямь здесь жили бедно. Так как «земля здесь была скудная, да и наделы маленькие, основным занятием населения было рыболовство. Часть населения была вынуждена искать средства к существованию на стороне. Не случайно на гербе Магербурга был изображен голодный волк, терзающий пастуха. Но несмотря на отличавшееся скромными условиями жизни, устье Нарвы на протяжении многих столетий оставалось «горячей точкой» Европы: слишком важным было это место в плане контроля над торговыми путями.




Своей успешной борьбой со шведами новгородцы были обязаны князю Александру Ярославовичу (Невскому)
Точной даты основания Магербурга не сохранилось, но борьба за контроль над нарвским устьем шла еще в период противостояния шведов и новгородцев. Тогда, в середине 13 в., после разгрома на Неве, шведы, окрыленные захватами финских земель и зная, что Новгороду грозило татарское иго, попытались взять реванш и провести еще одно наступление на северо-западную Русь, на этот раз в союзе с датчанами. На это раз замысел состоял в том, чтобы закрыть Руси выход в Финский залив через Нарову, одновременно заняв земли води и ижор. Зайдя в Нарову, шведы начали строить крепость там, где позднее возникли города Ивангород и Нарва. Но стремительная реакция новгородского ополчения и дружины Александра Невского сорвала реваншистский замысел: шведские и датские феодалы не ожидали таких действий и, узнав о них «побегоша за море», а начавшие возводиться укрепления были попросту срыты новгородцами.





Изображения одного из первых русских инженеров Ивана Григорьевича Выродкова найти не удалось. Только часть его байданы
В дальнейшем территория, расположенная между устьями рек Нарвы и Россони, служила причиной постоянных споров между Ливонским орденом и Новгородом. Последний и самый продолжительный военный конфликт (1443-1448 г.г.), спровоцированный борьбой за усиление торговых позиций в восточной Прибалтике, завершился мирными переговорами, проходившими на острове. Их итогом стало подписание Наровского мира, установившего границы между Новгородскими землями и владениями Ордена по реке Нарове и гарантировавшего безопасность русских купцов в Ливонии и немецких в Новгороде.

Следующий период обострения противостояния в устье Нарвы можно отнести к середине 16 в. Стремление Московского государства укрепить свой северо-западный рубеж и создать опорный пункт на берегу Балтийского моря проявилось в строительстве укрепления и города в устье Наровы. Данные о строительстве в устье реки Наровы первого укрепления, которое «командовало бы въездом», относятся к 1536 году. Именно тогда, из Нарвы в Ревель было отправлено письмо, в котором сообщалось о намерении русских возвести укрепление в устье Наровы. Есть серьезные основания полагать, что построенная в итоге «крепостица» Руганы располагалась именно на том месте, где впоследствии возник Магербург. Таким образом, предтеча деревни могла появиться примерно в середине 16 в. Известно, что в апреле 1557 года царь посылает окольничего, князя Дмитрия Ивановича Шастунова, Петра Петровича Головина и Ивана Выродкова на Ивангород, на устье Наровы, «поставить город для корабельного пристанища». Возведение порта начинается со строительства крепости, которая к июлю того же года была построена. Вероятнее всего, эта «крепостица» находилась на мысу между Финским заливом, рекой Наровой и рекой Россонью. Здесь же, наверное, и были начаты работы по строительству порта. На другом берегу Россони, у Наровы, уже существовала «крепостица», построенная ранее — в 1536 году, а в следующем 1558 году была построена уже на усть-наровском берегу и третья «крепостица», что обеспечило контроль над устьями обеих рек.




Своим военным успехам в 17 в. Швеция во многом была обязана полководцу французских кровей Понтусу Делагарди
К сожалению, изображений укрепления не сохранилось: судя по скудным сведениям, это было небольшим укреплением из дерева. Вполне возможно, что своим внешним видом оно напоминало первый вариант крепости в Ивангороде (квадрат размером примерно 40 на 40 метров, с четырьмя башнями по углам, связанными стенами с боевым ходом).

В мирное время и во время расцвета торговли в устье Россони, на реке Нарве, находился первый российский таможенный пункт. Известно, что в середине 15 в. на острове жил смотритель, и там останавливались иностранные кочующие торговцы, колесившие между Русью и Европой огромные расстояния.

Последующие годы в устье Наровы были весьма жаркими. На завершающем этапе Ливонской войны, в 1577 году, шведская эскадра бомбардировала устье Наровы и сожгла русские «крепостицы». Талантливый шведский полководец Понтус Делагарди, взявший «крепостицы», считал Нарвскую кампанию одним наибольших достижений в своей военной карьере. Не случайно на его мраморном саркофаге в Домском соборе Таллина, наряду со штурмом Нарвы и Ивангорода, можно увидеть горящие Руганы.




У Акселя Оксеншерна был весьма интересный план относительно устья Наровы
После перехода правобережья Нарвы под шведское владычество устье реки по-прежнему оставалось в зоне особого внимания властей. В1646 году вышел декрет королевы Кристины об упорядочении лоцманской службы на реке Нарове. Согласно этому декрету, земли поместья Кудруюола (западный берег реки) были переданы городу Нарве, а в устье Наровы создан постоянный лоцманский пункт. На обоих берегах в устье Наровы появились простенькие маяки. По конструкции они напоминали колодезные «журавли», только вместо ведра к длинному концу крепился сосуд с горючей жидкостью, которая в случае необходимости поджигалась, и сосуд поднимался на 3-4 метра.

В 1642 году руководитель фортификационных работ в шведских крепостях Й. Роденбург изучал возможность строительства нового города в устье реки Наровы. Предполагалось полностью перенести города Нарву и Ивангород на другое место, с более благоприятными для морского порта условиями.

Мало того, выдающийся шведский государственный деятель, канцлер Швеции Аксель Оксеншерна предлагал план превращения Нарвы во вторую столицу Швеции. Согласно этому плану, шведский король из каждых четырех лет правления один год должен был проводить на берегах Нарвского залива, Наровы и Россони. Но этот проект не был реализован.





Взятие Нарвы русскими войсками стало одним из ключевых эпизодов Северной войны
Возвращение Принаровья под российский суверенитет также потребовало серьезных военных усилий, причем одним из ключевых событий стал захват русскими войсками крепости Нарва. Летом 1704 года на месте Магербурга русские войска стали строить пушечные батареи, а затем захватили и западный берег устья реки Нарвы. Целью было воспрепятствовать шведским кораблям, снабжавшим Нарву, войти в реку и в Нарвский порт. Когда шведские военные и торговые корабли попытались вырваться из окружения и прорваться к городу, поднялся шторм и выбросил один корабль, нагруженный зерном, с 70 заболевшими в дороге солдатами на берег, бывший в руках русских. Корабли не могли обстреливать магербургские пушечные батареи с моря, так как недостаточная глубина не позволяла им приблизиться на нужное расстояние, а войти в реку Нарву, под огонь, ведущийся с двух сторон, шведские моряки также не осмелились. Так Нарва осталась без помощи, ожидаемой с моря, что во многом и предопределило исход баталии.

Постепенно военные действия в Магербурге отступали на второй план, уступая место традиционным пограничным функциям. На карте 1732 г. можно различить пять поселений в Гунгербуге, и девять — в Магербурге, принадлежащих, видимо, таможенникам и лоцманам. Магербург обозначен и на картах 1740 и 1744 годов. Кроме зданий, на картах указаны две ветряные мельницы. В XVIII веке в Магербурге находилась таможня. Земли поселка были поделены между нарвскими купцами под склады, так как торговля и движение судов шли правым берегом реки Наровы. Казалось, небольшая деревня постепенно начнет вести тихий и спокойный образ жизни. Но не тут-то было…




В годы Крымской войны русские укрепления в Балтийском море оказались союзникам не по зубам
В середине 19 в. Магербург неожиданно оказался участником событий… Крымской войны. Как такое стало возможным? А все дело в том, что Черное море стало основным, но не единственным театром военных действий. Военные столкновения были зафиксированы на Кавказе, в Белом море и даже на Камчатке. Не стала исключением и Балтика. Но если в Крыму союзникам удалось добиться военных успехов, то в других «горячих точках» все обстояло совершенно иначе.

В ночь на 6 июня 1855 года в Гунгербурге раздались сигналы общей тревоги. На горизонте показались английские военные корабли: два больших крейсера «Бленхейм» и «Эксмут» и канонерские лодки «Пинчер» и «Шнап». Неприятельская эскадра бросила якоря в 3 милях от берега, чтобы выйти из-под обстрела береговой артиллерии. В 4 часа утра эскадра приблизилась к берегу и открыла артиллерийский огонь. Пушки Магербурга и канонерские лодки ответили тем же. Завязался бой. Погода тем временем стала ухудшаться, поднялся сильный северо-западный ветер. Море заштормило. В довершение всего пошел ливень. Англичане прекратили обстрел и встали на якоря. Переждав непогоду, они с еще большей энергией и упорством обстреливали береговые позиции со всех своих судов. В нескольких местах на берегу горел лес. Ответный огонь наших батарей отличался методичностью, спокойствием и уверенным падением в цель. Вскоре обе английские канонерки получили серьезные повреждения. На крейсере «Бленхейм» была сбита мачта и повреждено рулевое управление. Убедившись в невозможности подавить огонь наших батарей, английская эскадра прекратила обстрел и поспешно удалилась на запад в открытое море.

Каковы были результаты нападения на Гунгербург непрошенных гостей из Англии? Кроме нескольких сожженных домов и леса русские потеряли убитыми двух артиллеристов: Михаила Хурсова и Алексея Максимова. Тяжелую контузию получил генерал Даллер, находившийся на артиллерийских позициях и командовавший боем.

Противник недосчитался нескольких десятков убитых и раненых. Огонь береговых батарей был настолько ощутителен, что кораблям англичан пришлось встать на ремонт в районе острова Сескар.

8 июня 1855 году двух погибших артиллеристов с воинскими почестями похоронили на местном кладбище. На скромном железном кресте надпись гласила: «Могила двух храбрых русских артиллеристов Михаила Хурсова и Алексея Максимова, павших во время бомбардирования англичанами Усть-Нарвы 6 июня 1855 года.

Таким образом, пушки «голодного» и «тощего» городов дали достойный отпор врагам, не дав возможности англичанам высадить десант в устье Наровы.




К эпохе конца 19 — начала 20 в.в. относится, пожалуй, наибольшая известность Магербурга. В этот период времени его судьба тесно связана с тем, что происходило на противоположном берегу Наровы. А там с 70-х г.г. 19 в. начался настоящий расцвет Гунгербурга в качестве модного курорта. Всего лишь два десятилетия назад Гунгербург представлял из себя небольшой поселок, зажатый между Наровой и прилегающим лесом. Зарождение в Гунгербурге курорта началось стараниями и заботой тогдашнего нарвского главы Адольфа Федоровича Гана в 1873 году, оценившего преимущества местности. И правда, сама природа — море, река, озеро, сосновый бор и, конечно, изумительный пляж — сделали Гунгербург настоящей жемчужиной Финского залива, закрепив за ним статус одного из лучших курортов не только среди России, но и Европы. Вот как современники описывали обычные будни «голодного города»:

А вот и пляж, краса и гордость Гунгербурга, без которого трудно вообразить курорт, потому что убери его и пропадет вся прелесть дачной местности. Взглянешь налево, повернешься направо — бесконечной широкой полосой простирается пляж, покрытый чистым, золотистым песком, пляж, которому нет равного на всем побережье Балтийского моря. Залив, словно в большом ковше, полукругом образовал так называемую Нарвскую бухту, охраняемую с трех сторон синевой сплошного хвойного леса. Говорить о неповторимой красоте гунгербургского пляжа — значит повторять то, что о нем бесконечно много писали поэты, писатели, композиторы.




Жизнь пляжа не ограничивается определенным временем. Здесь всегда дачники. Их можно встретить рано утром за физической зарядкой и купанием, невзирая на температуру воды и воздуха. Купающиеся бывают и в поздние часы. Но, конечно, основная масса отдыхающих прибывает на пляж в утренние часы и после обеда, чтобы загорать на солнце, валяться на песке и купаться. Есть любители купаться без костюмов, желающие без стеснения раздеваться и лежать на песке. Для них пляж разделен на женский и мужской районы, на которые указывают столбы с соответствующими надписями. Центр пляжа — около виллы Каприччио и морской кофейни — занимает общий район. В нем все без различия пола обязаны быть только в купальных костюмах. Чтобы добраться до глубокого места в море, где можно плавать, требуется пройти от берега по воде порядочное расстояние. К услугам пловцов и ныряльщиков на берегу имеются выездные крытые кабины на колесах, отвозимые лошадьми до глубокого места.

Любители загорать на воде и одновременно развивать мышцы рук и всего тела пользуются отдаваемыми на прокат байдарками. Не забыты интересы спортсменов на берегу. К их услугам спортивные снаряды, сетки для волейбола. Многочисленные ларьки на пляже обеспечивают отдыхающих прохладительными напитками, пирожками, булочками, сластями. По всему пляжу отчетливо слышатся голоса мороженщиков: «Покупайте сливочное мороженое! Крем-брюле! Клубничное!»

В утреннюю пору, с одиннадцати часов до часу дня, духовой военный оркестр услаждает слух исполнением вальсов, отрывков из оперетт, танцевальных мелодий. На какое-то время в обеденную жару пляж заметно пустеет. В Гунгербурге никогда не существовало проблемы вкусно и сытно пообедать. В кургаузе, многочисленных пансионах обеды отпускаются неограниченно для всех желающих. В зависимости от ранга пансионата цены на обеды разные.

Мода на все французское, существовавшая в дореволюционной России, не миновала Гунгербурга. Французскую речь можно было услышать повсюду. Говорили по-французски гувернантки с детьми, пожилые дамы с отставными генералами, молоденькие офицеры с воспитанницами женских институтов. Владельцы пансионатов не отставали от моды. Пестрели такие названия, как «Mon repo», «Bo mond», «Iren», «Fridau», «Mon plesir» и другие. Даже на фронтоне сомнительного качества гостиницы на базаре придумали название «Франция».

Пляж к вечеру преображался. Его заполняет нарядно одетая дачная публика, дефилирующая по краю берега мимо сидящих в шезлонгах и на скамейках. Опять играет духовой оркестр. Теперь репертуар другой. Исполняется популярная классическая музыка, увертюры и отрывки из опер, произведения русских и иностранных композиторов. По праздничным дням пляж превращается в место больших гуляний. Играют два оркестра. Берег иллюминирован. В небо над морем взлетают ракеты, горят бенгальские огни. Организуются игры, танцы, спортивные состязания. Веселье продолжается, если вечер, конечно, теплый и безветренный, до поздней ночи.

С пляжа дачная публика направляется в кургауз. Любители серьезной музыки заполняют сад при кургаузе, слушают выступление симфонического оркестра. А в самом кургаузе, в его большой зале веселится молодежь. Во время кабаре выступают эстрадные певцы, актеры, происходят соревнования на лучшее исполнение вальса, мазурки, танго, выбирают красивейшую девушку — «Мисс Гунгербург».

Славен Гунгербург с его окрестностями не только природными богатствами, спокойствием проживания в нем, возможностями дальних прогулок, освежающим купанием, собиранием грибов, но, что не менее важно, он еще и климатически оздоровительный курорт, в котором получают облегчение, излечиваются страдающие сердечной недостаточностью, ревматизмом, расстройством нервной системы, обменом веществ. Напоенный благоухающими запахами соснового леса и морской воды благодатный воздух оказывает чрезвычайно благотворное влияние на психику, на общее состояние человека, особенно с ослабленной стрессами и невзгодами нервной системой.

В отличие от южных курортов, где морская вода настолько теплая, что купание в ней не вызывает сильных эмоций, купаться в Гунгербурге при средней температуре воды в июне 15 градусов, в июле 17-18, а в августе опять 15, доставляет не только большое удовольствие, но и укрепляет организм, успокаивает нервы, вызывает хороший аппетит и крепкий, здоровый сон.




Усть-Наровский пляж
Неудивительно, что в устье Наровы отдыхали видные ученые, прославленные поэты и писатели, художники с мировым именем, выдающиеся дирижеры, музыканты, певцы, актеры, передовые общественные деятели. Гостивший в Гунгербурге поэт Саша Черный писал: "…А воздух вливается в ноздри тягучим парным молоком…
О море, верней валерьяны врачует от скорби и зла…"




Пляж служил местом для степенных прогулок почтенной публики
Успех «старшего брата» заставляет обратить пристальное внимание на восточный берег Наровы, куда устремляются отдыхающие в поисках большего уединения. Особенно сильный поток приходился на выходные дни, когда на усть-нарвском пляже собиралось так много людей, что «яблоку негде было упасть», и многие с левого берега Наровы переезжали на лодках для отдыха в Магербург, так как в устье реки Нарвы с его быстрым течением была хорошо организована переправа. К тому же песок на морском берегу Магербурга светлее, чем в Гунгербурге, при ходьбе он скрипит под ногами, отчего он получил название «поющего». Весьма скоро в Магербурге были открыты яхт-клуб и пансионат, стали строиться красивые дачи. Пляж в Магербурге назывался «Русским». В К 1903 году в устье имелось уже три спасательных станции. В осенний период маршрут посетителей удлинялся через Россонь и далее в деревню Саркуль, к Тихому озеру — за грибами и ягодами. Настоящая курортная идиллия, да и только!




Слава усть-наровского курорта гремела на всю Европу
В первой половине 20 в. Магербург снова меняет свою территориальную принадлежность. Сначала по условиям мирного договора между Эстонской Демократической Республикой и РСФСР он переходит в составе западной Ингерманландии под эстонский суверенитет, После перехода под эстонский суверенитет ситуация изменилась несильно: деревня была частью курорта Нарва-Йыэсуу. Разве что название сменилось: в тридцатые годы деревня называлась Неэмранд (Neemrand-Пляж на мысу).




Мельница на Россони
В это период здесь был размещен небольшой эстонский гарнизон. В 1930-е годы на полуострове у Магербурга ежегодно разбивали палаточный лагерь нарвские скауты. Они отправлялись из Гунгербурга на собственном восьмивесельном боте. Разбив лагерь и определив место для костра, под звуки горна и барабана скауты поднимали на флагштоке флаг, у которого круглосуточно несли караул. Пищу готовили в котлах на костре, у которого собирались вечерами и слушали рассказы, пели песни. Днем ходили к Тихому озеру, где собирали грибы и ягоды. Здесь же в эти годы был лагерь «витязей» и дружинниц РСХД. В Магербурге для них проводились религиозно-просветительские занятия.

За год до войны Магербург вновь возвращается под крыло, теперь уже СССР в составе Эстонии. Кто бы мог подумать, что на этот раз спокойной жизни деревне отпущено совсем немного? Но видно такая судьба у Принаровья – на протяжении всей своей истории быть ареной жестоких противостояний…

Последних военных перипетий Магербург не выдержал. Уже в самом начале Великой Отечественной войны территория Эстонской Ингерманландии была оккупирована немецкими войсками. Такое положение сохранялось до 1944г. 1 февраля во время советского наступления 71 и 48 отдельные морские стрелковые бригады, наступавшие вдоль побережья Нарвского залива, вышли в устье Наровы у Магербурга. Уже 6 февраля был освобожден почти весь восточный берег Наровы, хотя до прорыва нарвского рубежа было еще далеко. В ходе боев Магербург был полностью уничтожен. Масштабные пожары охватили и реликтовый сосновый бор…

После войны деревня так и не восстановилась, бросив свою «островную соседку» Саркюля в одиночестве на самом краю российской территории. Осталась неизвестной и судьба магербургских жителей.





Поющий песок Магербурга
Минули годы. Нарова, как и прежде, служит пограничной рекой. Но ее восточный берег сильно изменился. Сегодня на этом месте – лишь «поющий песок», охраняемый от человеческого вторжения грядой великолепного соснового бора и статусом приграничной территории. Уже нет на карте острова: исчезла протока между озером Вяйкне и Нарвским заливом, сделав возможным сухопутный подъезд к мысу по лесным дорогам с северной стороны. За зарослями камышей притаилось устье «хитрой» извилистой реки Россонь. Вокруг тишина, лишь морской ветер бросает волны на белоснежные пустынные пляжи…




Тысячи лет рука об руку идут гунгербургские и магербургские белые пески
От Магербурга, который имел все шансы стать элитным шведским, эстонским или российским пригородным курортом, не осталось и следа…


a-121.ru