Людям нравятся истории о замечательных детях. До поры до времени ими восхищаются, а потом начинают раскладывать чудесный дар по полочкам: говорят, что вундеркинды родятся оттого, что уровень гормонов в гипофизе у них выше, чем у обычных детей; говорят, что вундеркинды родятся в определенные фазы луны; говорят, что вундеркиндами вовсе не родятся, а становятся — благодаря амбициям родителей. Говорят, что вундеркинды долго не живут, потому что у них слишком тонкая душевная организация. В общем, про них говорят. А потом забывают.
А ведь они как-то живут дальше. Или не живут.

Далее...



Ника

Когда читаешь стихи Ники Турбиной, становится не по себе. Не оттого, что они принадлежат восьмилетнему ребенку. Оттого, что теперь мы уже знаем: именно этими стихами Ника сказала все, что должен был сказать в ней поэт. Оттого, что стихи ушли от нее, и дальше она просто бесприютно доживала свою жизнь. В 27, когда у многих все еще только начинается, Ника Турбина шагнула с балкона...
В том, что у нее был невероятный, фантастический дар, не было никаких сомнений — и объяснений тоже не было. Нику исследовали многие специалисты, но предположить могли только одно: какой-то умерший великий поэт транслирует свои стихи через маленькую девочку. Ника говорила: "Это не я пишу стихи. Бог водит моей рукой".
В детстве у нее была астма. Она не спала по ночам и постоянно звала бабушку или маму — записать строчки. Она диктовала: "Нельзя спросить, зачем приходят — зачем ночные палачи из ножен вынули мечи и на меня идут гурьбою. Зачем столпились у дверей недетской памяти моей слепые, загнанные люди..." Семья Ники Турбиной жила в Ялте — и в ее стихах жили раковины, синева неба, горький аромат моря, следы на песке, корабли у причала — "чешуйками дождя покрыты, как две большие рыбы"... И тут же — на соседних строчках — надорванный выстрелом крик, бесконечные гулкие коридоры, волчьи тропы, страшные сны и невыносимая печаль.
В дом Никиного дедушки часто приезжали московские литераторы — мама Ники показывала им стихи дочери и просила помочь опубликовать. Ей говорили, что стихи гениальны и что это очень, очень странно, что у ребенка такое недетское, трагическое мироощущение. Мол, стоит задуматься. Стихи попали-таки в Москву, и наутро после публикации в "Комсомольской правде" ялтинская девочка Ника Турбина проснулась знаменитой.
И дальше началось: восхищение, умиление, обожание. Многотысячные аудитории, ловящие каждое слово юной поэтессы. Маститые покровители. Евгений Евтушенко взял на себя миссию опекать Нику — она посвятила ему строки "Вы поводырь, а я слепой старик. Вы проводник. Я еду без билета", он написал предисловие к ее первой книге "Черновик", вышедшей к девятилетию поэта и разошедшейся фантастическим тиражом в 30 тысяч экземпляров. "Название этой книги мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле — это черновик человека", — писал Евтушенко.
Но Ника не была черновиком. В ее жизни все писалось набело, без возможности стереть и переправить.
В 12 лет ее пригласили на поэтический фестиваль в Венецию, где вручили премию "Золотой лев" — из наших поэтесс ее удостаивалась только Анна Ахматова.
А в 13 лет о Нике начали забывать. "По улицам слона водили. Это была Ника Турбина. А потом слона бросили и забыли", — так говорила уже взрослая Ника, сидя в запущенной квартирке на окраине Москвы, окруженная пустыми бутылками, сомнительными друзьями, кошкой и двумя собаками. Она оказалась совершенно беззащитной перед взрослой жизнью. Ее мама вышла замуж и родила второго ребенка, слава, к которой она так привыкла, почти сошла на нет, ей уже не писали читатели, исчезли журналисты, фонды, покровители. Переломным моментом своей жизни Ника потом назвала внезапное исчезновение "дяди Жени" Евтушенко, который перестал откликаться на ее письма и звонки. Говорили, Ника исчерпала себя как поэт — детские стихи были гениальны лишь в контексте возраста их автора. Поняв, что новые ее стихи не идут ни в какое сравнение со старыми, про нее забыли. Ей не было еще и шестнадцати, и она осталась совершенно одна.
Дальше Ника только и делала, что пыталась жить: в 16 лет вышла замуж за пожилого богатого швейцарца, уехала в Лозанну, но через год вернулась в Москву, пыталась учиться во ВГИКе и Университете культуры, пила, зашивалась, снова пила, резала вены, влюблялась, бросалась из окон, пила снотворное. Но научиться жить ей так и не удалось.
11 мая 2002 года Ника Турбина покончила с собой.

ВИКА


В начале 90-х годов, когда главные газеты страны еще регулярно печатали подборки стихов, в Советском Союзе появилась вторая чудо-девочка — Вика Ветрова. Как и Ника Турбина, она писала талантливые, нервные, не по годам взрослые стихи. Встретились они только однажды — на поэтическом вечере Ника (ей было уже шестнадцать) и Вика (ей двенадцать, тогда вышла ее первая книга) читали свои стихи. После выступления Ника Турбина сказала Вике с удивлением: "Хорошие стихи!" Потом им обеим подарили по плюшевому медведю, и дальше дороги их разошлись.
Но именно Ника несколькими годами раньше, сама того не зная, перевернула Викину жизнь.
Маленькую Вику Ветрову воспитывали без всяких там детских глупостей. Ребенку читали Мандельштама, Пастернака и Бродского. "Мама посвятила моему духовному образованию всю себя, — рассказывает Вика, — поэтому родители ничуть не удивились, когда я сама стала пробовать писать стихи".
В восемь лет Вика написала: "Возьми мою немую плоть, пока она еще живая, пока земную цену рая еще не заломил Господь".
И тут на глаза ей попалась публикация Ники Турбиной. "Для меня это было такое открытие, что дети тоже могут быть поэтами! Я была уверена, что надо вырасти и состариться, чтобы тебя напечатали и прочитали. И мы с папой стали ходить по редакциям". В общем, 4 февраля 1990 года с публикации все в той же "Комсомолке" начался взлет Вики Ветровой. Новый аттракцион, если так можно сказать. По знакомому сценарию со всей страны к ней потекли письма: как кому-то ее строки спасли жизнь, как кто-то сочинял к ним музыку и пел у костра, а кто-то, конечно, снова кричал, что ребенок не может знать таких чувств и стихи Вики Ветровой — это просто большое надувательство. И снова были телевидение, встречи с читателями, международные поэтические форумы, книги (к шестнадцати годам — пять сборников). Вика забросила школу — ну а что было делать, если писала стихи до четырех утра (порой по двадцать-тридцать штук за ночь) и просыпалась только к четвертому уроку. И снова мудрые люди с горечью ожидали, как говорит Вика, "грандиозного провала".
— Но этого не произошло, — с улыбкой сообщает сегодня Вика Ветрова, поэт, писательница и красивая барышня в норковой шубе, всем своим видом подтверждающая отсутствие какой-либо душевной драмы. Первая причина (не самая главная) — в том, что Вика оказалась вдалеке от эпицентра своей популярности (не столь оглушительной, как у Ники Турбиной, но все же способной оглушить). В 15 лет окончившую-таки школу экстерном дочь родители увезли в Швецию, где она благополучно и проживала пять лет практически в социальном вакууме. Писала стихи, делала переводы, ходила на занятия в Стокгольмский университет. Вернулась в Москву уже взрослым человеком, и теперь, когда Вика приносит стихи в журналы, случается, ей говорят: "Что-то мы вас не знаем, расскажите-ка о себе".
Вторая причина — в человеческой целеустремленности, говорит Вика. В 12 лет она точно определилась с тем, чего хочет в жизни: писать стихи и снимать кино. И с тех пор не было ни секунды сомнений в правильности выбранного пути.
И неужели никогда — ни страха перед чистым листом, ни боязни, что талант может исчезнуть, пройти, как детская болезнь? Неужели удалось напрочь забыть, как десять лет назад едва ли не каждый знал твое имя? И правда не задевает то, что с двадцати лет тебя постоянно номинировали на премии в области литературы и так ни разу и не наградили?
В ответ на все эти вопросы Вика только качает головой и произносит фразу, которой можно позавидовать: "Мы с Богом давно договорились, чем я буду заниматься в этой жизни. И он мне в этом помогает". Ей 24 года, к кино она пока не подошла, но зато начала писать прозу и теперь ведет "скучноватую" жизнь писательницы: целыми днями сидит за компьютером, пишет мистические триллеры, к вечеру выбирается куда-нибудь, а ночью к ней приходят стихи.
В 2003 году у Виктории Ветровой вышли уже три книги.


ЖЕНЯ


Кажется, у Евгения Кисина нет недостатков. Наверное, их должны знать хотя бы члены его семьи, в которой он счастливо живет всю жизнь, — мама, папа, сестра Аллочка. Но вхожие в эту семью говорят, что их дом — оранжерея, сад орхидей, где все обожают друг друга, и в эту оранжерею не пускают ни малейшего ветерка извне, способного потревожить. И какие уж тут недостатки...
Евгений Кисин, которого привычнее называть Женей, потому что кто же не помнит его тонкую детскую фигуру, склонившуюся над роялем, непослушные волосы; которому недавно исполнилось 30; который считается самым виртуозным и дорогостоящим пианистом в мире, — в общем, говорят, что такие пианисты, как Женя Кисин, рождаются раз в сто лет. Что они от Бога.
Кажется, что про Женю это было понятно всегда. В четвертом классе в сочинении на тему "Кем я хочу быть" он написал: "Я люблю читать книги про героев и спортсменов. Я хочу вырасти сильным и смелым". Вспоминая об этом сейчас, он удивляется сам себе: "Вряд ли тогда я еще не понимал, что буду только пианистом и никем другим". К этому времени он уже многих успел удивить. В одиннадцать месяцев встал в кроватке и повторил мелодию Баха, которую разучивала на фортепиано его сестра. Женя вспоминает, как в шесть лет его привели в музыкальную школу и как замолчали педагоги, когда он, сыграв импровизацию на тему летнего дождя, тут же ее повторил. В семь лет по просьбам гостей он играл мелодию "В лесу родилась елочка" так, как если бы ее сочинили Бах, Моцарт, Прокофьев.
Может быть, из первых строк биографии Жени Кисина еще и не совсем ясно, что это история гениального человека, но ведь дальше история продолжается его первыми концертами в Доме композиторов и в Большом зале Консерватории. В Доме композиторов тогда люди сидели повсюду, даже на сцене, но публика его никак не смущала — он играл так, будто в свои десять знал уже всю печаль и радость мира, и люди — даже случайные — не могли сдержать слез. Женя никогда не участвовал ни в каких конкурсах, но в 12 лет он уже играл два концерта Шопена с оркестром Московской филармонии и открывал Конкурс им. Чайковского. Владимир Спиваков, договорившись о первых зарубежных гастролях Кисина, распахнул перед ним двери в мир. Кисину везде аплодировали стоя.
В общем, все это известные факты. Как и то, что Женю в разные времена называли то "маленьким Моцартом", то "юным Шопеном", на Западе — чаще всего "русским чудом". Когда спрашиваешь его, каковo быть "чудом", объектом поклонения, он скромно отвечает: "Но я же не был лучшим. В то же время рос Вадик Репин, которого мне часто ставили в пример как образец трудолюбия. Я же был ленивым, мог готовиться к урокам всего минут 40, остальное время просто играл в свое удовольствие. Хотя я и сам вряд ли был склонен к звездной болезни. Слава богу, родители прекрасно знали, как надо воспитывать ребенка в такой ситуации — они не уставали меня ругать".
И в Жене действительно никогда не было ничего от испорченного звездного мальчика. Но ведь таких людей — таких положительных, да еще и гениев — не бывает? Простите за параллель, но однажды уже взрослую Нику Турбину пригласили к одному детскому писателю. Он долго задавал ей разные глупые вопросы, а потом она спросила его прямо: "Зачем я вам нужна?" "Как подопытная, — ответил он. — Я сейчас книжку пишу, о том, как из маленьких гениев дураки вырастают". Публика, воспринимавшая маленького Женю как тот же аттракцион, как маленького гения, на которого нужно успеть посмотреть, пока он не вырос, не могла поверить в то, что он как раз из тех, кто рождается раз в сто лет. Не найдя в нем других недостатков, про него стали говорить, что он заставляет публику плакать все реже и реже.
А Женя Кисин каждый раз, на каждом концерте доказывает свое право на свой же дар.

НАСТЯ


В детстве многие любили танцевать. Вот и Настя Меськова тоже любила — включала пластинки с музыкой из балетов, усаживала маму и без устали оттанцовывала по два акта. На сцену в первый раз Настя вышла в четыре года: в МГУ, где преподавали ее родители, при подготовке какого-то концерта не хватало номеров, и Настя сказала: "А давайте я станцую 'Умирающего лебедя'".
Но ведь многие дети любят танцевать, не правда ли? И только некоторых из них природа создает специально для балета. Как Настю.
Когда ей было пять лет, она услышала по телевизору о том, что "Утренняя звезда" приглашает талантливых детей. Настя сама набрала номер и сообщила, что хочет показать им то, что умеет. В долгом, продолжавшемся несколько месяцев, конкурсе "Утренней звезды" Настя Меськова со своими вариациями "Кармен", "Жизели", "Дон Кихота" заняла первое место. Очень скоро без нее не обходился ни один праздничный концерт на телевидении, в зале "Россия" и в Кремлевском Дворце съездов. Ее снимали в кино — в ролях принцесс и маленьких балерин. И правда, разве нашелся бы человек, которого оставила бы равнодушным очаровательная крошка в балетной пачке, танцующая безумие Жизели? Мама в общих словах пересказывала Насте содержание балетов, и та танцевала как чувствовала — исключительно импровизируя. За кулисами мама спрашивала у компетентных людей, не нужно ли Насте заняться хореографией с педагогами, но ей отвечали: "Нет-нет! У нее все от Бога. Ей ничего не нужно".
— Честное слово, — говорит Настя, — я тогда даже не понимала, что у меня такого, не как у всех. Меня мама всегда критикует в пух и прах — она меня, наверное, ни разу в жизни не хвалила, а если ей что-то понравится, она только и скажет: "Ну, ничего не могу сказать". Так вот, она мне все время повторяла: "Настюша, ты должна помнить, что сцена не навсегда", приводила всякие примеры, как те, кем восхищались в детстве, ломались... А я не понимала, какое это имеет ко мне отношение. Мне просто нравилось танцевать.
В 8 лет Настю приняли в хореографическое училище — с одним условием: больше никаких концертов, гастролей, телевидения. Только учеба. Этот вступительный экзамен даже снимало телевидение —так что обещание, данное Настей Меськовой Софье Николаевне Головкиной, документально засвидетельствовано. И так начались будни.
— Я не любила репетировать — просто не была к этому приучена. Ко всему прочему я была совсем маленькая: все девочки в классе старше меня на два года, но требовали от меня ничуть не меньше, если не больше, и оценивали строже. Жизнь в училище нравилась мне все меньше. Мне казалось, что "мой" балет уже в прошлом. Незнакомые люди говорили мне: "А мы помним вас, как вы тогда танцевали...", и мне казалось, что я стою на месте. Я начала отставать от других в учебе, и, когда однажды в училище мне сказали, что я профнепригодна, я всерьез подумала, что хочу уйти из балета. Мне было 12 лет, и я стала думать, что делать дальше. И вдруг меня как обожгло: как же я смогу жить без балета? Ведь, сколько я себя помню, я все время танцую, это просто мой воздух. Кроме того, я стала думать, что не могу подвести маму, которая посвятила себя мне — ведь, чтобы возить меня всюду, приносить мне обеды в училище, она ушла с работы. И я решила, что все наверстаю —буду очень много работать, а все остальное для того, чтобы стать хорошей балериной, у меня есть. Например, очень важное качество: я не боюсь сцены. Мама рассказывала, что в детстве она всегда держала меня за руку, чтобы я раньше времени не выбежала на сцену. И вот в 12 лет, после этого решения, как-то само собой пришло ощущение, что не все уже было, а все еще будет.
Для того чтобы снова почувствовать себя "в жизни", Настя, нарушив обещание и навлекая на себя гнев преподавателей, стала ездить на конкурсы и выступать.
— Это было очень рискованно — я знала, что не могу не победить. Но зато я знала, что, если вернусь с золотой медалью, мне никто ничего не скажет. Так что приходилось выигрывать.
Сейчас Насте Меськовой 17, и она уже год как принята в труппу Большого театра. Как и полагается новичкам, пока танцует в кордебалете, но есть уже и одна ведущая партия в балете "Фантазия на тему Казановы" (Настя танцует ее в очередь с Илзе Лиепой). Репетирует несколько ролей в новых спектаклях и под руководством Людмилы Семеняки готовит сольные партии. После гран-при на конкурсе в Вене в 2001 году Настю регулярно приглашают в турне "Звезды мирового балета". А от Большого театра она ездит на гастроли по России — и каждый раз бывает счастлива, когда ей говорят: "Ой, Настя, мы помним вас вот такой крошкой, когда вы танцевали Жизель. Но, знаете, теперь вы стали настоящей балериной".

САША


Вице-чемпионка мира по шахматам Саша Костенюк провела в турне по Европе и Америке три месяца. Вечером того дня, когда она наконец прилетела домой в Москву, ее ждали на сеансе одновременной игры в Госдуме. Двадцать депутатов сидели за досками и считали делом чести обыграть 18-летнюю девчонку.
Я стояла в толпе болельщиков, и в самый разгар игры ко мне подкрался какой-то депутат и шепотом спросил:
— Вы не знаете, с кем это все играют?
Если вы тоже ничего не знаете о Саше Костенюк, я расскажу вам о ней.
Саша идеальная дочь. Во-первых, она очень скромная: из личной беседы с ней вы не узнаете ни о фанатах, поджидающих после партий и умоляющих оставить автограф на руке, ни о том, что западные журналы разрывают ее на части, желая сделать с ней интервью. Во-вторых, Саша очень послушная: можно сказать, что она стала гроссмейстером (самым юным в истории!) в 14 лет и вице-чемпионкой мира в 17 только для того, чтобы не расстроить папу.
А вот Сашин папа Константин Владимирович — это отдельная история. Тот случай, когда вундеркинда "сделали" амбиции отца. Но можно сказать и по-другому. О том, как нужно верить в своего ребенка, папа в соавторстве с дочерью даже написал книгу — называется "Как стать гроссмейстером в 14 лет". Если коротко резюмировать: первые пять лет можно отдыхать. Саша рассказывает, что до пяти лет папа ее почти не замечал, а вот однажды сидел, читал газету и вдруг вспомнил про фильм "Гроссмейстер" с Андреем Мироновым. И подумал, что ребенка можно бы занять шахматами.
— Папа у меня не такой человек, чтобы что-то начать и бросить, — говорит Саша Костенюк. — Он мне постоянно говорил, что нужно быть лучшей, что нельзя просто так, нужно всегда добиваться только победы. Кроме того, папа — это такой авторитет, мне было так приятно, что он со мной занимается, что я сидела не шелохнувшись.
Папа стал первым Сашиным тренером, придумывал для нее специальные нескучные задачки, а когда появился компьютер, написал шахматную программу "Александра". После первых заметных результатов — когда Саша стала чемпионкой Европы среди девочек до 10 лет, а затем поделила первое—второе места на чемпионате мира — папа оставил военную службу и стал заниматься только дочерью. В мире шахматистов живет история о самом отчаянном подвиге папы-Костенюка: чтобы поехать на турнир с гроссмейстерской нормой, требовалась тысяча долларов. А ее не было. Тогда папа отправился в казино, поставил последние деньги на "14" (на Сашин, стало быть, возраст) и выиграл. И могла ли после этого не выиграть Саша?
Ее мама сказала мне по секрету, что поначалу украдкой жалела дочку — когда та была совсем маленькой и должна была по несколько часов в день сидеть за шахматной доской. И хоть девочка никогда не капризничала, но...
Но Саша влюбилась в шахматы. Сейчас она говорит, что ей не жаль было пожертвовать ради них другой жизнью: поначалу она ходила в школу два раза в неделю ("Я обожала школу! Там было так весело!"), а потом и вовсе пришлось закончить ее экстерном, чтобы ничто не мешало тренировкам. Шахматы нравятся Cаше потому, что это очень справедливый спорт — победа в нем может быть только заслуженной ("Я ненавижу, когда говорят 'повезло'. В шахматах не может быть 'повезло'!").
За успехами "шахматного чуда" — Сашей Костенюк — широкая публика следила не слишком пристально — скорее, ее узнали, когда она уже стала вице-чемпионкой мира и не заметить ее было невозможно. Может быть, потому, что выдающиеся шахматисты сегодня вообще уже не вызывают такого экзальтированного поклонения, как в те времена, когда весь мир следил за успехами Майи Чибурданидзе или юных сестер Полгар (тоже, кстати, взращенных отцом). Тем не менее история Саши с ее успехами — из того же ряда.
Говорят, в спорте человек может добиться тем большего, чем раньше он начал. От детства у Саши навсегда останется одна привычка — не проигрывать женщинам (это не к лицу вице-чемпионке мира). Поэтому играть с мужчинами ей нравится больше.