Вход пользователей
Пользователь:

Пароль:

Чужой компьютер

Забыли пароль?

Регистрация
Меню
Разделы

Реклама











Сейчас с нами
338 пользователей онлайн

За сегодня: 0

Уникальных пользователей за последние сутки: 11343

Shadyboy, далее...
Счетчики

Top.Mail.Ru
Реклама




Здоровье : Как прожить до ста лет?
Автор: Bepa в 29/11/2016 07:00:00 (1357 прочтений)


Житель местечка Ларги в северной Ирландии Джон Макларнон на днях отметил свой день рождения. Примечательного в этом событии ничего нет, кроме того, что Джону Макларнону исполнилось 102 года, и находится он в прекрасном здравии. Джон, родившийся в 1914 году и переживший две мировых войны и 20 британских премьер-министров, рассказал, что своим долголетием он во многом обязан умеренному образу жизни и велосипеду, на котором он ездил до ста лет. Отказался он от велосипеда не потому, что сил не стало, а потому, что машины, как он говорит, в последнее время стали ездить уж слишком быстро. Мы решили поговорить сегодня о том, как прожить хотя бы до 100 лет, и что обещает в этом смысле нашим детям наука, занимающаяся борьбой со старением.

Далее...



Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Баранов беседует с геронтологом, профессором Кафедры поликлинической терапии Московского Государственного медико-стоматологического университета Юрием Коневым и врачом, патологоанатомом и клиническим фармакологом Александром Эдигером.

Александр Баранов: Юрий Владимирович, здравствуйте!

Юрий Конев: День добрый!

А.Б.: Джон Макларнон, с которого мы начали, говорит, что вел жизнь простую, умеренную, физически достаточно активную - в принципе, ничем не отличающуюся от жизни многих его сверстников, но до 102 лет дожили не все. Хочется поэтому спросить: что все-таки определяет продолжительность жизни человека в первую очередь - генетика или образ жизни? Как вы к этому относитесь?

Ю.К.: По современным представлениям основной вклад в продолжительность жизни все-таки вносит образ жизни, именно тот здоровый образ жизни, который набил всем оскомину. Прежде всего в это понятие можно включить рациональное питание, второе - это активное движение, активность в двигательной сфере, третье - это, наверное, способ психологической разгрузки.

Именно стрессы и стрессорные ситуации резко сокращают жизнь, а устойчивость эмоциональной сферы к внешним воздействиям во многом определяет продолжительность жизни. Наконец, вредные привычки, коими изобилует наша жизнь.

В первую очередь, это, конечно, привычные интоксикации, к которым можно отнести курение табака и алкоголь, хотя тут может быть двоякое толкование вреда и пользы алкоголя. И еще один такой фактор, как умеренная гипоксия, наверное. Эти факторы из образа жизни способствуют увеличению продолжительности жизни.

А.Б.: Хорошо. Я думаю, что мы об этом поговорим еще в нашей программе чуть-чуть попозже. Сначала хотелось бы разобраться немножко с генетической стороной дела, в которой мы разбираемся намного меньше. Под "нами" я имею в виду обычных людей, которые не специалисты.

Почему разные люди генетически запрограммированы на разный срок жизни? Генетика все-таки играет какую-то роль. Есть люди, которые ведут совершенно нездоровый образ жизни, может быть, не самый здоровый образ жизни, но тем не менее живут долго. Некоторые люди здоровенькими помирают очень рано - бывает и такое. Почему люди генетически запрограммированы на разные сроки жизни?

Ю.К.: Однозначно такого ответа дать невозможно. Претендентов на роль гена долгожительства существует несколько десятков. Все поиски одного единственного гена долгожительства к успеху не привели. Очень много генов отнесено к разряду подозрительных генов, причем эти подозрительные гены на долгожительство оказывают особую роль. В последнее время ученые пришли к выводу, что именно та мозаичная структура генетического аппарата, которая индивидуально проявляется у каждого долгожителя, и является основой для долгожительства.

А.Б.: Насколько я знаю, не только разные организмы, но даже разные органы внутри одного организма стареют с разной скоростью - изначально, генетически так запрограммировано. Это ошибка природы или это неизбежно, можно ли с этим как-то бороться, есть ли здесь какой-то резерв?

Ю.К.: В геронтологии существуют такие понятия как гетерохронность - это разная скорость старения органов и тканей, гетерокатефтенность - это разная направленность старения органов и тканей. Эти изменения, как правило, генетически обусловлены структурой генетического аппарата. Уже проводятся некоторые попытки добиться продления жизни у экспериментальных животных, замещая локусы генов в структуре генома.

А.Б.: Я боюсь, мы тут сейчас вступим на такую территорию, где мы перестанем уже что-то понимать, потому что это довольно сложно. Сейчас появляется очень много различных организаций, которые занимаются проблемами старения. Не в последнюю очередь это начало вдруг развиваться в Силиконовой долине в Калифорнии, где различные стартапы заработали огромные деньги и стали вкладываться в различные перспективные вещи.

Говорят даже, что ситуация кардинально меняется, что мы якобы находимся в каком-то поворотном моменте. Что если раньше все разговоры о том, чтобы замедлить старение, повернуть механизм старения, как-то в него вмешаться, были интересными с научной точки зрения, но практически от них ничего не ожидали, то теперь вдруг появился большой оптимизм у некоторых людей, которые этим занимаются, который связан, в частности, с тем, что у мышей сумели замедлить старение или чуть ли не повернуть вспять и так далее.

Действительно мы на грани какого-то прорыва в этом смысле или нет, или это все какие-то благие пожелания и способы выбить деньги на новые проекты?

Ю.К.: Вы практически и ответили на вопрос. Люди, заработав деньги, пытаются вложить их в продление жизни, не желая покидать бренное существование. Это понятно - это первый этап. Второй этап: вложенные деньги должны дать отдачу.

То, что исследования сейчас проводятся широким фронтом и эти исследования на экспериментальных животных уже дают определенные положительные результаты, может нас обнадежить, но лишь в том, что положительная перспектива этих исследований возможна, потому что трансляция на человеческий организм, как правило, не бывает однозначной.

Уже получены некоторые результаты, которые позволяют продлить жизнь экспериментальным животным. Эксперименты на человеке - нужно как минимум несколько поколений, чтобы доказать эффективность проводимой терапии. Пока ни один геронтолог, который занимается разработкой препаратов, продлевающих жизнь, не дожил еще до 100 лет. Это что-то значит.

А.Б.: Есть какие-то конкретные эксперименты, которые вас лично вдохновляют и вселяют какую-то надежду, что все это действительно может привести к каким-то практическим результатам?

Ю.К.: Еще раз могу сказать, что те вещества, которые применяются сейчас с целью продления жизни, как правило, уже известны фармакологии, их химический состав. Эти вещества давно известны. Активный поиск ведется среди растений.

Так традиционно сложилось, что геронтология и способы продления жизни всегда опирались на растительные субстраты. Периодически появляются сообщения об эффективности препаратов, полученных из бобовых растений, из помидоров, из чеснока. Эти сообщения преподносятся как сенсации.

Так уж, наверное, устроен наш массмедийный мир, потому что главное - преподнести сенсацию, а то, что стоит за ней - длительная работа или экспериментальное подтверждение на людях, которое продлится не один десяток лет - об этом, как правило, умалчивается стыдливо или специально.

А.Б.: Людям так хочется услышать хотя бы что-то об этом, что любые новости, даже о чесноке, воспринимаются на "ура". По большому счету, этого, конечно, мало. Людям хочется услышать о поворотном моменте, каком-то прорыве в науке и так далее.

К нам сейчас подключился Александр Владимирович Эдигер - врач, патологоанатом и клинический фармаколог. Александр Владимирович, здравствуйте!

Александр Эдигер: Добрый день!

А.Б.: Мы начали говорить о генетической стороне старения - о биологических часах, о том, почему они разные у разных людей и даже у разных органов внутри одного организма, и можно ли каким-то образом вмешиваться в программу старения, являемся ли мы свидетелями какого-то момента, может быть, даже поворотного, в связи с тем, что в последнее время появилось очень много компаний, которые этим занимаются.

Как вы на все это смотрите? Один из ученых - я прочитал сегодня его цитату - говорит, что организм - это биологическая машина, такая же, как обычная машина. Есть даже старые "Опели", со времен Второй мировой войны, которые мы можем поддерживать, и они будут прекрасно ездить, если менять органы.

В принципе, чем организм человека от этого отличается теоретически? Наверняка мы сможем это делать и с человеком. Как вы относитесь к этой позиции?

А.Э.:
Первое: мне очень понравилось сравнение про "Опель" со времен Второй мировой войны, который можно поддерживать в состоянии. Мне больше нравится тема "Роллс-Ройса", который можно поддерживать, по-моему, со времен первых "Роллс-Ройсов".

Теперь если серьезно: я занимаюсь этой темой достаточно давно, и мне чрезвычайно близка позиция Санкт-Петербургского института геронтологии и биорегуляции под руководством профессора Владимира Хавинсона. Я рискну оттранслировать несколько тезисов.

Давайте вначале немножечко о самой проблеме. Сколько бы мы не судачили о старении, это всегда набор очень тяжело иерархизированный, то есть масса процессов, идущих параллельно: старение внутриклеточное, клеточное, тканевое, органное, системное и организменное.

Обратите внимание на иерархию. Это означает, например, простенький вопрос: стареют ли одновременно зрелые клетки печени, поджелудочной, легких, миокарда и нейроны, и что происходит в их, в первую очередь, разумеется, генетическом аппарате?

Хавинсон провел уже много лет, очень много опубликовано давным-давно, он обратил внимание на один единственный аспект, а именно эпигенетические проблемы. Если попытаться говорить бытовым языком, не медицинским, это заключается в следующем: геном клетки остается, но отдельные локусы, отдельные гены в результате накопившихся за время жизни клетки и, конечно, за время жизни организма негативных изменений становятся, что называется, "грязными", "подавленными".

Одна из главнейших функций, которая называется "синтез белка", становится подавленной, то есть клетка перестает синтезировать белок - структурный, функциональный и так далее - в достаточных количествах.

А.Б.: Это и есть по сути дела процесс старения?

А.Э.: Как один из ключевых моментов - мне чрезвычайно симпатична именно эта теория - как раз это главный момент: сколько и какого белка клетка в состоянии произвести в нужную фазу своего существования.

Получается следующее: очистить эти гены можно. Я с наслаждением слушал уважаемого собеседника - это никакие не чеснок, не помидоры и не фитовещь, это так называемые фиторегуляторные пептиды, то есть короткие цепочки из аминокислот, очень короткие: дипептиды - из двух аминокислот, тетрапептиды - которые имеют выраженный эффект на отдельные гены или на целые цепочки ген и, что называется, возвращают клетку в некое первозданное состояние, когда этой грязи, подавляющей активно функционирующий геном, больше не существует.

Интересно то, что Хавинсон показал (работ десятки, если не сотни на данный момент) следующее: эти регуляторные пептиды, во-первых, всегда есть, они существуют в системе регуляции внутренней клетки, но в случае, если мы хотим активного влияния, их можно добавить извне. Это означает следующее, в первую очередь: регуляторные пептиды органоспецифичны, то есть, например, если мы возьмем эпителий бронхиальный, поджелудочной железы, эпителий мочевых путей, миокард, то у нас будут отдельные специфичные - не будут, они уже есть, они уже выделены и они уже применяются.

Мне чрезвычайно симпатичны эти работы, я имел честь слушать Владимира Хацкелевича Хавинсона несколько раз, видел результаты. Он многократно и часто докладывал это дело на геронтологических симпозиумах, и, насколько мне известно, он достаточно долго является председателем Европейского союза геронтологов.

А.Б.: Это можно делать как - в лабораторных условиях сейчас?

А.Э.:
Нет, это абсолютная терапевтическая практика. Честно и откровенно я скажу еще один момент: когда мы говорим старение, мы имеем в виду, конечно, организменное старение. Кстати, цифра - 120 лет. Обозначена цифра некоего физиологического предела, за которым уже жизнь как таковая будет маловероятна. 120 лет - это тот самый возраст, которого человек может и должен достигать, будучи грамотно излеченным от проблем.

Я могу сказать: "Моя корысть очень проста. Если я вижу набор пептидов или одну или две молекулы пептидов, которые уже известны, и у моего пациента есть проблемы с поджелудочной железой, то я не буду рассуждать о высокой геронтологии. Я просто их применю и получу, простите, органное или клеточное омоложение данного органа и данного пациента".

Это означает, что эти препараты, предназначенные по определению для терапии старости, вторгаются уже в терапию достаточно банальных болезней и резко меняют их течение.

А.Б.: Понятно. Юрий Владимирович, как вы относитесь к этой идее?

Ю.К.: Сама по себе - блестящая, и рубеж поставлен продолжительности жизни - 120 лет. Я вспоминаю одну цитату из Библии, она звучит примерно так (я дословно ее не помню): "Не вечно быть духу моему, пренебрегаемому человеками, потому что они есть плоть, и пусть будут дни их - 120 лет".

Так сказано примерно пять тысяч лет назад, а то, что генетические эксперименты идут - не так все просто, как нам бы хотелось. Если бы было все так просто, как нам хотелось бы, то, наверное, старость уже была бы побеждена.

Пока это все на уровне экспериментальных моделей, экспериментальных животных и так далее. Я не думаю, чтобы это случилось довольно быстро. Работы Владимира Хацкелевича я тоже прекрасно знаю, но еще раз говорю, что до широкого внедрения в человеческое бытие и здравоохранение пока еще далеко.

А.Б.: Да, я не думаю, что кто-то говорит о том, что это будет завтра или послезавтра или что мы доживем до этого, но, по крайней мере, есть совершенно радикальные идеи. Одна из них заключается в том, что уже родился ребенок, который может прожить до тысячи лет. Александр Владимирович, как вы относитесь к этому заявлению?

А.Э.: Заявлений подобного сорта много. Я с удовольствием посмотрел бы на параметры этого ребенка - не то что живьем, не думаю, что это вероятно, такого ребенка, конечно, нет, - а заявления высоких докторов, которые опишут состояние его крови, иммунной системы, вообще его анатомию - мне это было бы крайне интересно.

Единственное маленькое возражение к предыдущему тезису, который был сказан: это все не вопрос завтрашнего, послезавтрашнего дня, это вопрос, еще раз говорю, сегодняшней терапии. Я категорически не выступаю с позиций высокой академической геронтологии, потому что я просто не дотягиваю как врач до этого потрясающего уровня.

У меня совершенно утилитарные задачи. Моя утилитарная задача, например, когда ко мне приходит тяжелейший курильщик, особенно из людей, которые прошли... Если кто-то помнит, в Москве в 2010 году была экологическая катастрофа летом, когда был страшный смог и когда были выжжены дыхательные пути у массы народа этим сухим воздушно-дымовым аэрозолем, и вот я наблюдал интереснейшие картины в дыхательных путях.

У меня была абсолютно простая задача: восстановить мерцательный эпителий дыхательных путей. Регуляторными пептидами в течение двух-трех недель я его восстанавливал. Речь не идет о каком-то шарлатанстве, речь идет об абсолютно спокойном, выверенном, клиническом применении уже понятных веществ - вот и все.

Это не геронтология, это просто локальное восстановление локальных тканей под понятным эпигенетическим эффектом. Поэтому я глубоко убежден вот в чем: разумеется, надо смотреть гены старения. Мы начинаем упираться в абсолютно фундаментальную науку: почему клетка должна вообще погибать, вдруг ей вообще не надо погибать?

Феномен апоптоза, или программированной смерти клетки - надо вообще думать, что с ним делать дальше. Возможно, с высокой религиозно-философской точки зрения предел жизни организма, коим является человек, все-таки должен иметь место быть, иначе мы с вами уходим в иммортализм, то есть в слепую веру в бессмертие, бесплодную и истощающую наши умственные усилия.

А.Б.: По сути дела, перед нами должна стоять не столько задача продлить как можно дольше жизнь человека, но продлить как можно дольше его здоровое состояние в течение, скажем, этих 120 лет.

А.Э.: Вы абсолютно правы. Более того, эта задача решаема, потому что это состояние, если мы начинаем его продлевать с точки зрения отдельных систем, вернее, тканей, органов и систем органов, мы этот вопрос просто решаем.

Кто-то из писателей сказал, что мы счастливы в зависимости от того, в каком состоянии наша поджелудочная железа. Он был абсолютно прав. Если мы ее осторожненько у кого-нибудь вылечим, доведем до состояния омоложения - при всей моей ненависти к этому термину в медицине - то мы продлим, очень серьезно продлим жизнь человеку, активную жизнь.

А.Б.: Я не врач и не могу с вами никоим образом разговаривать на одном уровне. Я прочитал другое мнение - что все зависит от того, в каком состоянии наш мозг, что наш мозг - это тот орган, от которого зависит во многом наше старение, быстрота нашего старения и так далее.

При этом в отличие от поджелудочной железы или сердца он не дает нам никаких сигналов, которые нам подсказывают, в каком он состоянии. Что вы можете об этом сказать?

А.Э.: Феноменальную вещь с удовольствием доложу немедленно. У меня есть достаточно много примеров ситуаций. Понимаете, любой орган можно упражнять. Мозг, естественно, находится у части людей в состоянии интенсивнейших упражнений.

Интеллектуальные усилия - это мозговая работа и так далее. Совершенно немедицинский, ненаучный тезис: эти люди почему-то очень долго живут, многие из них живут нереально длинную активную жизнь.

А.Б.: Люди, которые упражняют свой мозг?

А.Э.: Да, которые упражняют свой мозг, причем делают это постоянно - что называется, "не дают мозгу лениться". Более того, у них интереснейшее состояние кровообращения мозга. У них в прекрасном состоянии крупные сосуды, переносящие кровь, то есть артерии эластического типа, у них в великолепном состоянии микроциркуляция.

Это означает, что если мы нагружаем мозг, мы делаем ему большое благо, заодно и себе, заодно и всему организму. Мне очень нравится эта теория.

А.Б.: Александр Владимирович, как вы относитесь к этой теории и вообще к роли мозга в процессе старения?

А.Э.: Я думаю, что мозг является основным, действительно, я бы назвал его органом номер один, я бы так считал.

А.Б.: Юрий Владимирович?

Ю.К.: В том-то и отличие, наверное, человека от животного мира, что у него есть высшая нервная деятельность, именно функция мозга, которую мы, к сожалению, пока не знаем. Мы знаем его возможности функционирования - биохимические, электрофизиологические особенности функционирования, а особенности построения мысли как таковой - к сожалению, пока вопрос не решен.

Этот вопрос остается открытым, потому что очевидно, что регуляция деятельности некоторых органов и систем целиком и полностью завязана на головном мозге. Хотя есть автономные контуры регуляции, которые позволяют с определенной длительностью существовать автономно некоторым органам и системам, но все же центральная нервная система осуществляет основную регуляцию и, возможно, и самой жизни, и самой смерти. Но это еще предстоит нам выяснить.

А.Б.: Я пытаюсь перевести это на язык неспециалиста. Как я понимаю, дисциплина мозга во многом влияет на наше физическое здоровье, потому что когда психологическое состояние позитивное, то человек меньше болеет. Это общепринято, но почему это происходит - это понимают врачи или нет?

Ю.К.: К сожалению, нет, но один из фактов статистических исследований долгожительства свидетельствует о том, что оптимисты живут дольше. Именно оптимизм поддерживает порой жизнедеятельность организма, подверженного возрасто-ассоциированным заболеваниям, которые мы уже в большинстве случаев научились лечить.

Все наши лечебные мероприятия можно назвать вкладом в геропротекцию, то есть лекарственная терапия известных болезней, особенно хронического толка, которые протекают длительно, постоянно и практически заканчиваются только с жизнью пациента - этот вклад лекарственных препаратов как геропротекторов чрезвычайно велик.

А.Б.: Понятно. Даже не только оптимисты, люди, у которых счастливые семьи, люди, которые в пожилом возрасте поддерживают хорошие близкие отношения с друзьями, которые переживают хорошие эмоции - говорят, что у них больше шанс прожить дольше. Александр Владимирович, как вы объясняете этот феномен?

А.Э.: Я объясняю это достаточно просто - с точки зрения того, что есть болезнь, как таковая. Болезнь есть в первую очередь дезадаптация. Означает, что мы становимся крайне плохо приспособлены к меняющимся условиям внешней среды.

Этот самый напряженный мозг, мозг, активно работающий, мозг богатый, сильный, дает нам колоссальные адаптационные резервы. Это означает, что мы можем относиться к факту болезни, ко всем неудобствам, которые приносит нам хроническая болезнь, немножко по-другому, вернее, совсем по-другому.

Мы гораздо лучше адаптируемся. Интеллектуальная мощь - по совместительству еще и волевая мощь, и эмоциональная мощь. Это означает, что мы вооружены со всех трех этих сторон против кошмара, которым являются многие хронические болезни. Мы говорим и об онкологических проблемах, о сердечно-сосудистых проблемах, и о, например, тяжелейших аутоиммунных заболеваниях.

Речь не идет о том просто - греческая философская фраза "боль - ты не зло". Нет, этого недостаточно. Это означает просто умение существовать активно и мощно в условиях даже развившейся телесной немощи. Вот так. Поэтому это не в чистом виде оптимизм, это просто сила.

А.Б.: Это очень интересно. Это бездонная тема, которую мы только затронули, немножко прошлись по поверхности, но время нашей программы уже закончилось.

Я благодарю участников нашей передачи Александра Эдигера и Юрия Конева за то, что они уделили нам это время. Спасибо вам огромное, дорогие друзья, я думаю, что мы еще вернемся к этой теме и продолжим. Всего вам доброго, до свидания!


bbc.com

0
Seti
 SETI.ee ()
Вконтакте
 ВКонтакте (0)
Facebook
 Facebook (0)
Мировые новости