Многие люди на Северо-Востоке Эстонии молчат, боясь, что эстонское государство сочтет их нелояльными, пишет ида-вируский корреспондент «Деловых ведомостей» и редактор «Нарвской газеты» Николай Андреев. Это катастрофа для свободы слова, констатирует он. Далее...

Общество неоднородно, и, говоря о местной политике, не совсем верно рассуждать об обобщенных «жителях Ида-Вирумаа» или «нарвитянах». Результат голосования на парламентских выборах, который шокировал политиков, сделала вполне определённая группа жителей Ида-Вирумаа. Однако и их нельзя называть скопом «прокремлёвскими» или «путинистами» — разных течений здесь гораздо больше, и они часто спорят друг с другом. Но, к каким бы группам они не относились, многих ида-вирусцев сегодня вполне можно собрать под термином «молчащие».

Значительная часть общества на Северо-Востоке Эстонии молчит.

Наглядный показатель этого — то, что результат выборов стал неожиданностью. Хотя даже итоги голосования не показывают действительного масштаба этого молчания: ведь в Нарве граждан Эстонии чуть больше половины населения, а, например, в Силламяэ — чуть меньше 40%. При этом средняя явка в Ида-Вирумаа составила 53%.

Реакция столичных политиков на результаты выборов в Ида-Вирумаа весьма показательна и совсем не нова. Дискуссия, как обычно, идёт не о том, как учесть мнения людей на Северо-Востоке, а о том, как изменить их мнения. Сейчас дискуссия просто дополнилась вопросом, как отстранить от принятия решений неправильных избирателей, которые так ярко проявили нелояльность.

Нюанс в том, что многие годы можно было слышать обиду простых русскоязычных людей на то, что их лояльность не замечают и не ценят. Во время сноса памятников эта обида звучала особенно громко: мы были вам так лояльны все эти годы, а вы с нами вот так! После этого вскрика снова наступило молчание, теперь уже привычное.

Когда это молчание появилось? 24 февраля 2022 года я делал опрос на улицах Нарвы. Спрашивал нарвитян, что они думают о начавшейся войне. Почти половина собеседников отказались говорить, когда услышали вопрос. Другие соглашались говорить только анонимно. Я был удивлён: в чём проблема высказать своё мнение в демократическом обществе? Но оказалось, что проблема уже была. И она быстро усиливалась.

В течение нескольких месяцев обозначились темы, которые можно обсуждать только в личном общении. Новости о штрафах за советскую символику тоже убеждали, что своё мнение лучше держать при себе. Очень сильно на закрытость общества повлияли депортации «кремлёвских провокаторов». Жестокое по меркам Эстонии и публичное наказание понесли единицы. При этом тысячам не сообщили, за что конкретно последовало наказание. Они примерили ситуацию на себя, испугались и замолчали.

Люди, которые раньше поздравляли друг друга с 23 февраля или 9 мая, продолжают это делать, просто не на ленте в соцсети, а в закрытом чате или при личных встречах. Мало ли что.

Случается, уважаемые фирмы и учреждения просят не сообщать об их обычной, законной работе. Проблема в том, что некоторые бдительные граждане теперь готовы находить «руку Москвы» в самых неожиданных местах, а отмыться от этих обвинений затруднительно.

Даже журналисты различных изданий всерьёз обсуждают между собой, о чём можно писать и снимать, а о чём лучше не надо. Всё это — катастрофа для свободы слова, но всё это — реальные факты, с которыми я сталкивался лично. Здесь, в Эстонии, не в Северной Корее.

При этом, повторюсь, общество неоднородно. И люди, говорящие по-эстонски и хорошо интегрированные в эстонское общество искренне не видят проблемы. Ведь их мнение можно высказывать и обсуждать открыто. Что, к счастью, и происходит на множестве дискуссионных площадок, где раз за разом обсуждается, правда, несколько однобоко, ситуация в Ида-Вирумаа.

В результате, с высоты Тоомпеа на Северо-Востоке видны понятные, открытые, готовые к общению люди и тут же — какая-то тёмная, опасная и непредсказуемая хтонь, о которой из открытых источников ничего не известно. Но там внутри — тоже живые люди со своими горестями и радостями, с вполне определёнными мотивами своих действий. Чтобы понять это, нужно как минимум разрешить им говорить.


Николай Андреев