В последнее время Таня капризничала. Папе приходилось тащить ее в школу насильно. Тане он казался похожим на древнеегипетского раба из мультиков, тянущего за веревку громадную песчаную глыбу. В школе скучно, в школе тоска, зачем туда идти? Таня искренне не понимала. Училась хорошо, отлично (правда, по пению тройка), можно наперед пятерки ставить. Но ходить-то зачем?

А еще Таня очень хотела куклу. Кукла была красивая, как качнешь — глазками хлоп-хлоп-хлоп, даром что тряпичная.

Далее...



— Таня, — мягко произнес папа. — Я куплю тебе куклу, но...

Таня затаила дыхание.

— Но ты будешь себя хорошо вести, — подло завершил папа. Какая досада! Таня вздохнула. Вот чего ей уж точно не хотелось делать, так хорошо себя вести. В школу ходить, уроки учить, по пению четверку получать.

— Ладно, — тихо ответила Таня.

Папа нарочно так об этом сказал! Отвел Таню в парк, купил сахарной ваты, дал покататься на аттракционах — и вот сейчас... Хитрый папа, хитрый.

— Но ты точно купишь? — усомнилась.

— Обещаю, — улыбнулся.

Кудрявые черные волосы, глаза серые-серые. И усы. Тане очень нравилось, когда папа ее целовал — усы щекотали щеки.

Люблю, подумала Таня.

* * *

Проснулась она с ускользающим привкусом вины на языке. Опять этот сон. Таня вздохнула. Призрак папы никак не хотел ее отпускать. Все также оставался с ней и в ее сердце, незримо наблюдая — а хорошо ли себя дочка ведет?

На часах — три ночи. Говорят, самое удовольствие — проснуться среди ночи и осознать, что спать тебе еще четыре... пять... шесть часов. Тане его испытать удавалось редко, а сейчас сон и вовсе не шел — как и всегда после «визита» папы.

В детской тихо посапывала дочка. Опять с себя всё одеяло скинула. Спящая дочка становилась похожа на тряпичную куклу, с такими давным-давно играли дети. Таня на цыпочках подошла к кровати, укрыла Вику, нежно поцеловала в затылок. На кухне было светлее, чем в остальной квартире. Занавески здесь Таня не повесила принципиально — зачем, собственно? Заварила чай. Цейлонский, со слоном на этикетке.

Задумалась. Сон явно не собирался идти. Капнуть или ну его? Капнула — ровно тридцать. Врач предупреждал, чтобы она не ошиблась с дозировкой. Выпила залпом и пошла обратно.

Минут через десять она уснула.

* * *

Учительница пения с первого же урока Тане не понравилась. Ворчливая старая бабка. Петь в ее присутствии совершенно не хотелось, Тане казалось это неприличным. Вот когда нету Ираиды Михалны — можно в полный голосок.

С трудом, ценой сорванного голоса Таня все-таки сменила тройку на четверку. После Ираиды Михалны долго откашливалась. Музыка была последней. Таня медленно, неспешно шагала к раздевалке. Она уже представляла, как подходит к папе, говорит: «По музыке четверка!», и они вместе идут в игрушечный магазин.

Дома ее встретила заплаканная мама.

— Мама, а где папа?

* * *

Утро выдалось хмурым, мрачным даже не из-за сна. На душе уже давно тяжело. Таня умылась, позавтракала, подогрела Вике котлеты, оставшиеся со вчера. Разбудила и убежала на работу.

А ведь все из-за Вики, родной дочки. Зашли случайно в игрушечный магазин, завела она хитро родителей — и ткнула в куклу. Чем-то она напоминала Тане ту самую. На грозные отказы Вика реагировала истерикой. В конце концов, Тане просто пришлось пообещать то же, что и папа давным-давно.

И вспомнила.

Всем телом, каждой клеточкой души ощутила внимательный, пристальный, заботливый взгляд из-за туч минувшего: а хорошо ли Танечка себя ведет?

По дороге домой Таня зашла в магазин. Вспомнила Вику, долго переминалась с ноги на ногу — да и купила дочке куклу, не сдержалась. И будто отлегло.

Уже в дверях она столкнулась с мужчиной. Высокий, черные кудри и усы. «Не может быть, — сказала себе Таня. — Не может. Не может...».

Автор: Команданте