Во время совместных гастролей с Анастасией Стоцкой по югу России, популярный певец Филипп Киркоров стал зачинщиком громкого скандала, закончившегося для него плачевно.

Напомним, что во время пресс-конференции, проходившей в конгресс-холле отеля "Интурист", на вопрос журналистки одного из местных изданий певец ответил оскорблениями и нецензурной бранью, после чего выгнал девушку из зала.

На выходе её поджидала охрана Киркорова, сотрудники которой попытались отнять редакционные диктофон и фотоаппарат, повредив аппаратуру. Заломив руки за спину и зажав рот, они пригрозили: "Меньше будешь гавкать".

Между тем, девушка не растерялась и позвонила по мобильному телефону своему супругу, работающему в антитеррористическом подразделении ФСБ. далее...

Через 15 минут группа спецназовцев с собаками была у входа в "Интурист", откуда Киркоров в сопровождении многочисленной свиты собирался выходить к автостоянке.

"Для начала мы хотели прояснить ситуацию и решить конфликт мирным путём", - рассказал один из бойцов, - "Всё произошло так быстро, что мы даже не успели ничего понять".

"Рекс - один из наших лучших псов. Он никогда не нападал на людей. Вообще, немецкие доги - очень миролюбивые животные, хотя и славятся любвеобильностью", - сообщил кинолог ФСБ, присутствовавший на месте.

"Всё выглядело очень естественно и гармонично. Мне даже в голову не пришло каким-то образом прерывать процесс", - заявил один из охранников "Интуриста".

"Я даже не знаю, что сказать", - говорит пострадавшая журналистка, - "По-моему, получилось слишком жёстко. Я не ожидала. Ведь он всего лишь матерился, а в итоге... Теперь я даже готова его простить. Мне даже его немного жалко".

Певец уже подал в отношении пса исковые заявления в милицию об изнасиловании, защите чести и достоинства, нанесении морального вреда, а также причинении вреда здоровью. Выдвигать иск против ФСБ адвокаты артиста не посоветовали.

А теперь серьезно. Приводим интервью, взятое у той самой журналистки "с сиськами":


"Эти зажравшиеся звёзды..." Ирина Ароян, корреспондент "Газеты Дона" о пресс-конференции Киркорова.
Ольга Третьякова. – В студии Ольга Третьякова и наша гостья сегодня журналист «Газеты Дона» Ирина Ароян. Здравствуй, Ира.

Ирина Ароян. – Здравствуйте.

О.Т. –Сегодня мы пригласили тебя известно по какому случаю. В общем, я думаю, многие наши слушатели да и вообще ростовчане видели сюжет по телевидению, и, может быть, кто-то кому-то как притчу во языцех пересказывали о том, как Киркоров до своего концерта вёл себя на пресс-конференции, где собирались ростовские журналисты. Когда я это видела, например, я ещё не знала, что непосредственный участник этого всего – ты. Я только слышала, как он, скажем так, выражается непотребно. Может, ты подробнее расскажешь, что именно произошло, потому что одно дело что-то увидеть, а другое – у тебя у самой расспросить.

И.А. – Ну, как ты уже сказала, дело было на пресс-конференции 20-го числа. Журналистов собралось много, несколько каналов телевидения, почти вся ростовская пресса. Звезда, как положено звезде, опоздал на 35 минут, но это были мелочи по сравнению со всем остальным. Дальше началось шоу. Дело в том, что я явилась первая, кто вообще задавал ему вопросы. Первый вопрос я задала Стоцкой. Он звучал так: почему из всей труппы «Чикаго» Филипп выбрал Вас в качестве протеже дальнейшего? Насте никто не дал ответить, то бишь Филипп её перебил, хотя я попросила именно её ответить на этот вопрос, но он ответил за неё. Второй вопрос я решила задать уже непосредственно ему. И цитирую этот вопрос, потому что, к сожалению, ни одно наше издание его не привело, и многие у меня спрашивают, что ж ты такое у него спросила?

О.Т. – То же самое на форумах наших средств массовой информации удивляются: а что она такое спросила?! Что ответил Киркоров слышали многие, а с чего он завёлся…

И.А. – Вообще, мои реплики не показал ни один канал и никто не процитировал. Так вот, я цитирую дословно, как был задан вопрос: «Чем обусловлено такое количество ре-мэйков в Вашем творчестве: нехваткой новых мелодий, авторов или на это есть какие-либо другие причины?» Вот был и весь вопрос. На мой взгляд, человеку разумному понятно, что вопрос скорее даже не о его творчестве, а о нехватке авторов. На что Киркоров то ли завёлся, потому что, может быть, это была его «ахиллесова пята», я не знаю, то ли просто человеку нужно было шоу. Когда в творчестве застой, единственный способ, на мой взгляд, привлечь к себе внимание – это устроить скандал. Вот, видимо, скандал он и решил устроить. Потому что дальше начало возмущение: какие у меня ре-мэйки? У меня их мало было очень! И потом он стал перечислять все свои нетленные шедевры: «Зайка», в том числе, «Атлантида»… У меня в тот момент было впечатление, что он решил что сделать: до пресс-конференции нас же ограничивали во времени, он же опоздал, оставалось 10-15 минут, и мне казалось, что он сейчас до конца перечислит и скажет «до свидания». И тут я не выдержала и говорю: «Филипп, да мы знаем, Вы великий, великий». Вот тут я, может быть, немного съязвила, но дело в том, что он не слышал, он был настолько захвачен своей речью и перечислением песен. Между тем, увидев, что дело накаляется, а я не отношусь к тому типу журналистов, которые стремятся к скандалу или хотят обидеть…

О.Т. – Я тебя знаю хорошо. Именно это меня и удивило: почему ты?

И.А. – Да, поэтому, когда я увидела, что человек так неадэкватно реагирует, я попыталась смягчить ситуацию и сказала: «Филипп, Вы знаете, я ни коим образом не хотела умалять Ваших заслуг, вопрос скорее был об авторах, об их нехватке». Но он меня не слышал и не слушал.

О.Т. – Я, кстати, хочу предложить нашему звукорежиссёру поставить тот кусочек, чтобы люди поняли, что он именно сказал. Там буквально 10 секунд, так что прислушайтесь.

Киркоров. -- Я не хочу, чтобы меня фотографировали. Вы мне надоели. Мне по-х… как вы напишете. Как собственно и вы. Не люблю непрофессионалов.

О.Т. – Именно вот это он и сказал.

И.А. – Нет, это было уже позже.

О.Т. – Это было попозже, но до этого и после он говорил в том же ключе.

И.А. – Да, да, да. Это когда он уже начал говорить, что ему надоела я, моя фигура, моя майка, я не буду цитировать дословно. На что я говорю: я могу так и написать. И вот это была фраза, которая следовала.

О.Т. – Которую можно перевести как «мне не интересно, что Вы напишете, так же, как и Вы сами».

И.А. – Да, да, да, только в нецензурном варианте. Я, конечно, в шоке была, единственный вопрос, я говорю, Филипп, почему Вы так себя ведёте? Дальше был мат: так, вышла отсюда или выйду я, я сказал, встала и вышла! Вот таким Макаром. И дальше знаменитая фраза: вчера в подворотне, сегодня – на втором ряду. Вот опять же, ни одна газета не написала, что, собственно говоря, я ему ответила. Тут, когда он меня уже вывел, я повернулась, и говорю: да из подворотни вы сам! После чего ещё больше был мат, но мат был и до этого, впрочем, в мой адрес, на что я сказала: «Да вы просто хам и ведёте себя по-хамски. Научитесь себя вести. Звезда!» На что я опять же услышала «ха-ха-ха», не будем цитировать и я вышла.




О.Т. – Я слышала, что он ещё камень в огород донского диалекта кинул. Перекривливал: «Научытэсь разгхаварыват».

И.А. – Да, да, да! Научитесь разговаривать… А я ему и сказала: научитесь себя вести, хам. Вот. И вышла. Но, к сожалению, инцидент на этом не исчерпался. Дальше было продолжение в стиле боевиков, когда закрылась дверь. Пустой коридор гостиницы «Ростов». И на меня просто набрасываются два здоровенных охранника с золотыми фиксами, бритые, единственное, они были в костюмах. Где он их вообще набрал – это второй вопрос. Они просто заламывают мне руки, выхватывают аппаратуру (у меня был диктофон, фотоаппарат). Второй мне рукой, ладонью, зажимает рот, буквально размазывает помаду со словами «ты на кого рот открыла, да кто ты такая, да мы тебя сейчас тут». Ну, мне, наверное, повезло, потому что в этот момент дверь в конференц-зал открылась и оттуда вышел Дима Норов, фотокорреспондент «Комсомолки». Один из них, отбросив меня, буквально побежал за Димой со словами «стоять, ты куда, что ты выносишь?» Хотя, было глупо: что можно было вынести? Все сидели с диктофонами, у всех были камеры, но для того, чтоб это понимать, нужно иметь что-то в голове, а, видимо, там люди… полное отсутствие всякого присутствия. Вот. Он бросился за ним, Норов буквально убегал по этому коридору со словами «ребята, у меня ничего нет». Они тут опять принялись за меня: вытаскивай плёнки. Какие плёнки? Всё цифровое! Говорю, ребята, вы хотите стереть – сотрите. Естественно, я же не буду бороться с двумя здоровыми лбами. Хотя что там стирать в фотоаппарате? Там были кадры как Стоцкая и Киркоров сидят за столом, не более. Диктофонная запись того, что записывают десятки людей. А они – давай плёнки. Вот это вот «плёнки» было просто… Я им говорю, где ж я вам их возьму? Нет тут плёнки! Стереть надо – вот, нажмите, по-английски «erase», нажмите на эту кнопочку. В общем, они мне с диктофона пытались стереть, потом они взялись за фотоаппарат. Чип! Откуда-то они знали, что там должен чип быть!

О.Т. – Продвинутые!

И.А. – Да. Они его просто начали ломать. Они сломали две створки. Когда я увидела, что ломают редакционную аппаратуру дорогую, я просто вопила: да вон он, Дима Норов (я не знаю, почему он не уходил, он так в метрах трёх-четырёх курсировал и краем глаза за всем этим наблюдал), я говорю, он профессионал, фотокор, попросите, пусть он сотрёт, если вы мне не верите. Норов приблизился к нам, попытался этот чип у них взять, взял в руки, говорит, ребята, я сейчас отформатирую, только отдайте ей чип, он дорогой. Но было бесполезно. Они вырвали его у него, забрали. И тут в конференц-зале шум уже пошёл, они поняли, что сейчас уже выходить будут, поэтому они от меня отстали. Я вот в этом состоянии, мне, конечно, уже было ни до чего, у меня буквально тряслось всё. Вот я вышла когда и встретила коллег, у меня спрашивали, почему у тебя дрожит лицо и трясётся челюсть.

О.Т. – Угадайте с трёх раз: пообщалась с Киркоровым.

И.А. – Да. Меня просто колотило. Я выскочила в вестибюль – обратиться не к кому! Я увидела девушку, которая вроде бы как в «МиРе», я так, визуально её знала… Естественно, я попыталась найти службу безопасности «МиРа», которых я знаю – и Руслана, и Диму Резниченко, я их пыталась найти – никого нет. Наконец-таки я вижу девушку, к которой подхожу и говорю: «Вы из «МиРа»?» - «Да, из «МиРа». Я говорю, помогите, так и так. А она на меня смотрит, типа, а чем я могу помочь? И всё. Тут же оказалась какая-то женщина из команды Киркорова, которая так на меня посмотрела и сказала: «да, у нас страшная охрана», - и пошла дальше. В конце концов я вижу представителя службы безопасности «МиРа», подбегаю к нему, Дима, говорю, так и так, чип хотя бы отдайте, он дорогой, мне надо в редакцию фотоаппарат вернуть, вы и так поломали. Ну, он пошёл. Буквально через минуту, я не знаю, дошёл туда, не дошёл, вернулся и говорит: да ты знаешь, я не могу забрать, я, там, тебе потом отдам. Так до сих пор никто ничего не отдал. То есть никакой защиты и стой стороны не последовало. Через час где-то или через два я пресс-службу дозвонилась «МиРа», для тех, кто не знает, это компания, которая привезла Киркорова в Ростов, опять же, попросила вернуть редакционный чип, который стоит 2 тысячи рублей. Но в редакцию его до сих пор не вернули. Соответственно, мы подали заявление в милицию. Мы собираемся поднимать этот вопрос, естественно. Не знаю, возбудят ли уголовное дело или нет. В крайнем случае, если нам откажут, хотя есть все доказательства, есть свидетели, есть диктофоны, телевизионные записи, есть свидетельства того же Норова. Вот. Но в милиции надо мной посмеялись. То есть как, когда я писала заявление, ребята-милиционеры отнесли на удивление уважительно, но единственное, сказали мне такую фразу: «Мы работаем на макулатуру, Вы понимаете? Вот мы с удовольствием бы его взяли бы, посадили бы и пусть бы он в кутузке нам пару песен спел, но дело в том, что прокуратура никогда не возбудит на него дело, ни на него, ни на его охранников».

О.Т. – То есть ты считаешь, что ничем это не закончится в вашу пользу?

И.А. – Не знаю. Редактор говорит, что в случае, если они не возбуждают уголовное дело, мы подаём гражданский иск о моральном, там, ущербе… Но вот опять же, вся эта грязная, мерзкая история, например, я бы никому не пожелала бы в ней оказаться. Первый день у меня было желание вообще не вспоминать, забыть как о страшном сне и ни с кем об этом не разговаривать. А потом подумала: но ведь тенденция! Вот смотрите, это не единственный случай то, что произошло с Киркоровым. Об этом мало кто говорил, писал, месяц или полтора назад аналогичное произошло со Светланой Дружининой, фотокорреспондентом «Комсомолки». Она была в театре на спектакле Алфёровой. Директор, пьяный директор вытянул за волосы женщину из зала, за неё никто не заступился, и стал прямо в вестибюле театра Горького её бить. У неё были синяки, она заявила в милицию, на экспертизу подала, всё безрезультатно – дело уголовное не возбуждают. То же самое, кстати, привозила компания «МиР»! Вот я в эфире хотела бы задать им вопрос: чем вы занимаетесь, объясните мне, пожалуйста? У актёров, у политиков, у певцов есть своя охрана. А кто будет охранять журналистов? Не обязана ли компания-организатор, которая приглашает нас на те же пресс-конференции, обеспечить нашу защиту? Вот это вопрос, который бы я просто хотела бы задать им публично.

О.Т. – Боюсь, он может оказаться риторическим. Вот тут два сообщения на пейджер пришло. «У меня есть что рассказать про Киркорова по своему собственному опыту. Позвоните мне по телефону…(ну и тут телефон), пообщаемся. Автор музыки и стихов». Так что можешь записать, может быть, для статьи пригодится. И ещё. «Видела сюжет по телевизору о том, как Киркоров вульгарно оскорблял журналистку. А самое страшно в этой истории то, что такой маленький человек как журналист совершенно бессилен перед таким хамством. Это что, и есть демократия?» Вот, спрашивает Наталья.

И.А. – Оль, ты знаешь, говоря о журналистике, я хотела бы ещё вот какой вопрос поднять. На следующий день я пришла на фестиваль «Золотая молния», сажусь за столик с журналистами-девочками. Они меня не знали. Слышу там: «девочка… в розовой майке». То есть разговор идёт обо мне. И я молчу. И одна девчонка говорит, потом от многих я слышала, что журналисты должны были встать и все вместе выйти.

О.Т. – Это та самая солидарность.

И.А. - Вот я считаю, что это не потому, что со мною произошло, а если бы мы проявляли солидарность, если бы пару-тройку конференций журналисты встали и ушли, то эти зажравшиеся, другого слова не нахожу, звёзды никогда не позволяли бы себя хамски так вести. В том, что происходит, виноваты мы сами. Мы позволяем так с нами обращаться.

О.Т. – Вот такая концовка. Я напомню, что у нас сегодня в гостях была Ирина Ароян, журналист «Газеты Дона». Спасибо, что пришла к нам.


И такое еще интервью, взятон через Инет:
Ирина Ароян: "Люди вообще дошли до маразма!"...

Ольга Третьякова. – На нашем форуме начали интересоваться тобой лично, а не только подробностями скандала с Киркоровым. Итак, начнём с интересов…

Ирина Ароян. – Литература, история, спорт, путешествия.

О.Т. – Какая литература, какая история, какой спорт?...

И.А. – Литература разная, от эзотерической до приключенческой и детективов, историческая.

О.Т. – Что в данный момент читаешь?

И.А. – В данный момент читаю книгу Владимира Лившица «Адвокатские истории». Да, это написал наш известный ростовский адвокат. Написано очень хорошим литературным языком. И читаю документальную книгу о пребывании Пушкина на Дону, так как готовлюсь к публикации на эту тему.

О.Т. – Второе, история.

И.А. – Ну, история, конечно, дилетантский уровень: историческая литература, публикации в прессе, журналах.

О.Т. – Спорт?

И.А. – Это ежедневная гимнастика, домашний шейпинг или аэробика, как хочешь назови, и очень люблю ходить пешком. Много и долго хожу пешком.

О.Т. – И часто.

И.А. – И часто, каждый день. И вообще это мой любимый вид отдыха. Когда хожу пешком думаю как раз о статьях, которые собираюсь писать. То есть думаю, что именно буду писать во время ходьбы.

О.Т. – Потом, ты говорила, путешествия.

И.А. – Обожаю путешествовать. Была во многих странах Европы: Великобритания, Германия, Франция, Чехия. Не европейские страны – это Кипр и Израиль.

О.Т. – Так, а денежки у тебя откуда на всё это?

И.А. – (смеётся) Две поездки – Великобритания и Чехия – были связаны с замужеством. Муж был англичанином. А остальные путешествия были связаны с работой. А так, за свои деньги я, по-моему, только один раз путешествовала.

О.Т. – Семейное положение сейчас?

И.А. – Не замужем.

О.Т. – Бойфрэнд?

И.А. – На данный момент отсутствует.

О.Т. – А куда делся муж-англичанин?

И.А. – (смеётся) Развелась. Но это было несколько лет назад.

О.Т. – В чём была проблема? Всё равно же будут спрашивать.

И.А. – Мы друг другу очень нравились, но, наверное, несколько разнился менталитет, во-первых. Но основная причина расхода – моя профессиональная невостребованность, которая была продиктована законодательством Великобритании, не позволяющим женщине-иностранке работать в течение определённого времени. Поэтому брак был не очень долгим.

О.Т. – В общем, со скуки умирала. А потом накрутили друг друга и развелись…

И.А. – Да.

О.Т. – Страшная история.

И.А. – (смеётся) Но мы расстались хорошими друзьями.

О.Т. – Ира, на форумах частенько сейчас мелькает, что ты сама себя пиаришь. Вот как ты к этому относишься?

И.А. – Я считаю, что это абсолютная чушь. Потому что на самом деле я совсем не публичный человек, несмотря на то, что у меня огромное количество друзей. Эта история была для меня скорее трагедией, особенно в первые дни. Потом если я и стала где-то выступать на радио или на телевидении, то только из желания, чтобы эта ситуация…

О.Т. – Не повторилась с кем-то другим?

И.А. – Да. Просто хотелось бы, чтобы мой частный случай стал примером тому, что этого не должно быть, чтобы журналисты, может быть, сплотились.

О.Т. – Чтобы частный случай остался частным случаем и не перешёл в тенденцию?

И.А. – А он уже перешёл, к сожалению. Если бы он не перешёл в тенденцию, я бы, может быть, просто поплакала дома в подушку. Более того, после недавнего выступления в эфире одной из телекомпаний, я думала, что всё, больше ни с кем на эту тему разговаривать не буду, ни интервью никому не дам, ничего. Но с другой стороны, я считаю это неприличным по отношению к людям, которые такую поддержку проявляют и сказать им, ребята, оставьте меня в покое, - ну, это будет просто хамство, уже с моей стороны.

О.Т. – А какую поддержку оказывают? Ну, средства массовой информации – понятно, звонят, что-то спрашивают, просят прокомментировать…

И.А. – Это да. Я говорю о простых горожанах. В редакции мне не дадут соврать, вот когда я прихожу на работу, секретарь мне даёт ворох фамилий с телефонами, люди, которые просто звонят и говорят «передайте нашу поддержку», вот телефон, если что-то надо – обращайтесь, мы поддерживаем Ирочку. Редакция просто завалена письмами и звонят бесконечно. Я даже удивлена, что до сих пор звонки продолжаются. А какие-то мальчишки вообще прислали первую полосу «Газеты Дона», где моя фотография и фотография Киркорова. И они её полностью разрисовали. Причём это точно какие-то пацаны, потому что там просто сплошной мат, написано на лбу Киркорова, стрелки там всякие, ручкой, внизу пририсованы разные органы. Подо мной написано «Мы тебя любим», а внизу – «увеличьте корреспонденту зарплату!». Но мне зарплату никто не увеличил! (смеётся) Так что сама я собственным пи-аром не занималась.

О.Т. – А тебя не смущает, не бесит ли, что на тех же форумах продолжают обсуждать твои физиологические, скажем так, особенности?

И.А. – Ты знаешь, когда я первый раз это всё прочитала, причём это пришлось сделать по необходимости, мне редактор поручил выбрать оттуда цитаты для публикации, отзывы. И мне пришлось это всё читать… Вот мои коллеги свидетели: когда я встала из-за компьютера, на мне лица не было. Мне было просто плохо. Я шла домой с мыслью: ну что мне сделать, напиться? Хотя кроме зелёного чая я практически ничего не пью. Ну действительно, Оль, было очень тяжело это всё читать, когда 4 страницы и квинтэссенция такая: «дура-сиськи», «сиськи-дура», «сиськаская дура». Обидно, что это писали люди, которые со мной не знакомы и не читали ни одной моей статьи, когда они утверждают, хороший я журналист или плохой. Я о себе очень скромного мнения, скажем так, и амбициозности у меня такой нет, и самоуверенности даже нет должной, которая, может быть, нужна журналисту. Но когда люди как бы огульно охаивают, я уверена, судя по их цитатам, они ничего не читали. Ну прочитайте статью и скажите – плохая. Ради бога, я, может быть, и соглашусь, и приму к сведению. Пугает это всё. Неприятно. Я просто решила больше это не читать. Нет, серьёзно, Оля, я шла и в таком была трансе! Я встретила Медведева (главного редактора «Газеты Дона» - примеч. О.Т.) с его женой Быковой. Я ему говорю: «Сергей Артурович, зачем Вы меня посадили это читать?! Мне плохо». Быкова начала меня успокаивать, они шли куда-то с цветами, она мне вытащила из букета цветок, подарила и сказала: «Успокойся». (смеётся) Ну просто правда, было тошно. И привязались к этой майке. Ладно если бы я правда голая или какая-то там в открытой... ну, как-то там совсем пошло было написано: пришла, вроде, сиськи наружу. Оля, ну ты ж видела, она до шеи закрытая!!! Там даже выреза нет! Я когда прочитала, поворачиваюсь на работе, говорю, ребята, где они открытую майку у меня увидали? У меня есть действительно открытые майки, но я в них на пресс-конференцию не ходила. Где ж они там открытость увидели?! Там даже выреза нет! Понимаешь? Просто люди вообще дошли до маразма! Эта майка она же на всех фотографиях есть! У меня была мысль ответить в форуме, а потом подумала, что я буду спорить, в этой гадости принимать участие, думаю, пошли в сад, пусть это будет на вашей совести.

О.Т. – И отчего это ты сейчас дома сидишь? Скрываешься, никак?

И.А. – Дома сижу?! Какой там дома! Оля, я сейчас убегаю! Это просто у меня с утра куча звонков.

О.Т. – Вроде моего…

И.А. – Зато я прихожу в 10 часов вечера с работы.

О.Т. – Так и что насчёт судов? Ничего не продвинулось?

И.А. – Я хотела, чтобы редакции подала от своего имени «о защите чести и достоинства журналиста», но редакция сказала, что не будет этого делать, так как это невозможно с юридической точки зрения: иск должна подавать я, от своего имени по 130-ой статье «Оскорбление в публичном месте». Но там как бы выходила непонятка с тем, кто будет всё это финансировать. Не я ли со своей маленькой зарплатой хотя бы частично? То есть сейчас решается вопрос как это вообще всё будет происходить. Вот с редактором мы это и решаем. Хотя знаешь, Оля, если честно, когда я прочитала этот форум, у меня просто было желание взять путёвку и уехать куда-нибудь, и не участвовать больше ни в дебатах, нигде никак эту тему не развивать, ни в какие суды не подавать. Я даже Медведеву сказала, вот сейчас подам в суд, и меня обвинят в любом случае в том, что я себя пиарю и пиарю газету. Выиграю я что-то, деньги или за моральный ущерб, отдам в детский дом, скажут – пиарит. Проиграю я и присудят заплатить Киркорову 10 рублей, как минимум «Вечерний Ростов» с удовольствием напишет «Ира Ароян стоит 10 рублей». Так что я сейчас в любом случае являюсь заложником ситуации, скажем так.

О.Т. – А что там с Челябинском и Красноярском?

И.А. – Это, оказывается, журналистские организации, они объявили бойкот Киркорову в знак солидарности. Более того, мне сейчас звонили из ростовской администрации, журналисты из Москвы объявили Всероссийскую акцию. Вот Челябинск и Красноярск уже присоединились, а в Челябинске, я точно знаю, отменили все его телевизионные эфиры. А ещё говорят, что я сама себя пиарю! Мне звонят из администрации и говорят: «Вы же знаете…», а я отвечаю: «Нет, ничего не знаю».

О.Т. – А как же насчёт журналистской солидарности с теми журналистами, уволенными из СТС после того, как они показали Киркоровский мат в репортаже?

И.А. – Как нам наши коллеги из другой телекомпании пояснили, оператора не уволили, а журналиста – тоже не уволили, потому что она и так не была в штате. Так что увольнять-то было и некого. Видимо просто девочке сказали «до свидания», а официально никакого увольнения и не было. Вот они сейчас этим и бравируют: а кто сказал, мол, что мы кого-то увольняли?! По крайней мере мне так рассказали. Вот у меня есть телефоны самой девочки-журналистки, но дело в том, что редактор сколько раз ей звонил и так и не дозвонился. То есть ситуация такая, обросшая слухами. И что там на самом деле… А если честно, у меня уже голова кругом идёт.

О.Т. – Устала?

И.А. – Очень! Вот когда я прочитала, что я сама себя пиарю… Они меня просто не видели, когда я прихожу домой, у меня просто начинаются нервные истерики. Я уже не говорю, когда начитаешься всего того. Оль, я от этой шумихи так устала, что если бы поехала куда-то отдыхать, то куда-нибудь в деревню, где ни людей нет, ни газет, ни телевидения, ничего.

О.Т. – Одни коровы да бараны.

И.А. – А так до часу ночи голова всё время работает: подавать в суд, не подавать, эти сказали это, другие сказали то. Да ещё зная, какие у нас суды, ещё присудят, что я Филиппу Бедросовичу денег много должна. (смеётся) У меня есть мама и одна квартира, и на улице оставаться вместе с мамой я не собираюсь. Мне ни слава, ни ваши деньги не нужны. Сколько зарабатываю, столько зарабатываю. Мне хватает. Я не знаю, как-то так сложились звёзды, что ситуация так повернулась. Но может быть это и лучше. Потому что когда я вышла с пресс-конференции, знаешь, было ощущение, что меня просто облили помоями и вот я иду и с меня стекает. И никто не подошёл даже салфеточку не предложил. И типа ещё все хихикнули вслед и я ушла. И, конечно, то, что сейчас идёт такая поддержка - огромное спасибо! И только поэтому я не могу плюнуть на всё и сказать: пошли все в сад, я уехала, мне всё надоело. Только из-за этого. А вообще, если бы оно всё закончилось, я была бы рада, чтобы обо всём этом забыть как о страшном сне. Но, по-моему, мне не дадут.

О.Т. – Мрачно.

И.А. – Мрачно. Очень мрачно. А с виду кажется: ох, как здорово!..

Почти в 15 часов Ирина позвонила сама прямо из городской администрации. Рассказала, что акция действительно начинается. Поддержка исходит от агентства Regnum, которое имеет журналистскую сеть по всей России и выступает в поддержку челябинцев.

И.А. - А челябинцы вам не звонили?

О.Т. - Нет.

И.А. - Знаешь, как они назвали акцию?

О.Т. - Как?

И.А. - Ты там сидишь?

О.Т. - Э-э... сижу.

И.А. - "Сам п..да!"...

О.Т. - Что????

И.А. - Да. Представляешь?

О.Т. - ....

И.А. - Я была в шоке. И меня ещё спрашивают из Челябинска, а вы знаете, как акция Regnum называется? Я говорю нет, не знаю, наверное, ещё не придумали. "А мы знаете как назвали?" - спрашивает. И сообщает. Интервью из Челябинска звонил брал.

О.Т. - Ну и как тебе такое?

И.А. - Я не могу сказать, что мне это очень нравится, если честно. На мой взгляд, до Киркорова не нужно опускаться. Может быть, с такими людьми только таким языком и надо разговаривать, но если вся страна будет матюкаться...


echorostova.ru