«Моя сводная сестра лишила меня квартиры, – возмущается Сергей Данилов. – Мой отец сильно пил, и, думаю, обманом или по принуждению она заставила его переписать трехкомнатную квартиру на ее сына. А затем тайком от меня ее продала. Но по крови она ему никто, а я, единственный сын своего отца, остался ни с чем!» Как, когда и при каких обстоятельствах можно признать сделку недействительной и что для этого нужно знать, пишет МК Эстония

Далее...



«У меня есть сводная сестра Мария, которая на пять лет меня старше. Мария родилась у мамы от первого брака. Потом мама встретила моего отца, и вскоре родился я, – рассказывает Сергей. – То есть она ему падчерица».

Долгое время они жили вчетвером в двухкомнатной квартире, а потом отчим отца повесился, и отцу Сергея досталась по наследству трехкомнатная квартира.

Несчастливая судьба

Сергей рассказывает, что его папа сделал в квартире отличный ремонт, и они туда переехали. Сестра на тот момент уже жила отдельно от них. Мама снимала ей квартиру, а ту двухкомнатную квартиру, в которой они жили до этого, родители сдавали в аренду.

«В новой квартире мы прожили не долго – до 2002 года. Отец пил и сильно избивал маму. Мама уговорила отца подарить мне ту двухкомнатную квартиру, – рассказывает о злоключениях семьи Сергей. – В итоге он сделал дарственную на меня, и мы переехали туда обратно. Но отец постоянно приходил».

Тут мужчина добавляет, что во всей этой ситуации пошел по кривой дорожке – перестал ходить в школу, оставался на второй год, начал воровать и хулиганить. Его отправили в спецшколу. Через месяц его мама умерла – остановилось сердце.

Пока он был в спецшколе, сестра, по его словам, его двухкомнатную квартиру сдавала – как она говорила, своей хорошей подруге.

«И та подруга оставила долг – 10 000 крон, – рассказывает Сергей. – Она платила только аренду, а за квартиру не платила. Потом съехала. Когда я вернулся из спецшколы, я хотел пойти к себе в квартиру жить, но не смог, потому что сестра пустила жить туда новую хорошую подругу, и нельзя было по договору ее оттуда выгнать. Пришлось ждать, когда закончится договор».

В итоге оказавшийся на улице Сергей пошел жить к отцу.

«Отец после смерти мамы стал пить еще сильнее, – рассказывает он. – Завел себе сожительницу, и на пару они выпивали. Чтобы как-то в этой ситуации жить, мне приходилось воровать. Потом меня посадили в тюрьму. После выхода оттуда я, наконец, попал к себе в квартиру. На тот момент долг был уже просто огромный!»

Потерял две квартиры

Отец к тому времени был уже окончательно спившимся человеком со 100-процентной инвалидностью.

«Был еще странный пожар – у отца загорелся диван, – рассказывает Сергей. – До этого он говорил соседям, что хочет все сжечь. Врачи решили, что у отца – проблемы с головой, и определили в дом престарелых. Но так как за эту услугу нужно было платить огромные деньги, а таких денег не было, сестра забрала моего отца обратно в его квартиру. Я потихоньку начал делать у него в квартире ремонт, красил обгоревшие потолки. Но отец начал опять пить одеколон и меня не слушал».

29 октября Сергей пришел к нему как обычно и нашел мертвого отца в своей комнате.

После похорон он сорвался и начал пить по-черному. Его снова посадили в тюрьму. Пока он сидел, к нему пришел судебный исполнитель и сказал, что товарищество подало на него в суд за долги по его двухкомнатной квартире.

«Судебный исполнитель сказал, что риелтор оценил мою двухкомнатную квартиру в 300 000 крон. Но он продал ее с аукциона якобы за 150 000 крон. И до сих пор у меня еще 6000 евро долга», – возмущается Сергей.

А перед очередным освобождением в 2013 году знакомый ему сказал, что сестра продала квартиру его отца за 7000 евро.

«Я тут же позвонил сестре, спросил: «Как ты могла? Я же собирался там жить!» Она ответила, что да, продала, но боялась мне это сказать. И еще сказала, что отец перед смертью сделал дарственную на ее сына Акима. Сестра тогда жила в социальной квартире. И соцработники ей тогда якобы сказали, что она должна переехать в эту квартиру, которую завещал отец, и отказаться от социальной квартиры. Но она не захотела отказываться. И решила квартиру продать».

Сергей полагает, что либо сестра что-то недоговаривает, либо ее обманули. Ведь квартиру оценили в 11 000 евро, хотя, по его мнению, в 2013 году «трешка» в центре Хаапсалу стоила дороже – порядка 20 000. А продали вообще за 7000 евро.

«С этих денег забрали долг за кварплату за четыре года, плюс у папы был небольшой долг перед судебным исполнителем – около 2 000 евро. В итоге сестра получила 1700 евро, – констатирует Сергей. – Она купила на эти деньги холодильник и стиралку».

С чистого листа

В 2013 году он освободился. Сестра его к себе не взяла.

«Мне пришлось идти жить в Христианский дом, – рассказывает мужчина. – Прожил я там 2,5 года, работал за еду и за жилье. Познакомился с будущей женой. Выбил социальную однокомнатную квартиру. Потом у нас родился сын Егорка, сейчас ему 3,5 года. Не пью, не курю уже пять лет. Стал хорошим гражданином. Но все эти годы меня мучает одно: отец не мог в здравом уме переписать квартиру на Акима».

Он добавляет, что у отца была полная нетрудоспособность и огромная зависимость от алкоголя – по идее, заставить его что-то подписать было бы несложно, но весьма странно, как нотариус мог оформить сделку? Было же видно, что отец не мог отвечать за свои действия.

«А сестра продала квартиру и выкинула все фотографии нашей семьи и все вещи отца. Он поступила с ним по-скотски. Ей на него было наплевать. И сама до сих пор живет в социальной квартире – как говорится, ни себе, ни людям», – подчеркивает Сергей.

«Ничего я не должна!»

Мария Михайлова же считает, что ничего она брату не должна. И ее сын – единственный наследник, так что Сергей ни на что права не имеет.

«У нас с ним с детства – напряженные отношения, – говорит она. – Пока Сергей сидел в тюрьме, я помогала отцу. И в какой-то момент он решил переписать квартиру на моего сына. Это была его воля».

По ее словам, квартира была настолько в убитом состоянии, что нужно было делать там дорогостоящий ремонт.

«Соцработники ходили туда со мной, потом писали заявление, чтобы город выделил мне деньги на ремонт, но деньги не выделили, с маленьким ребенком там жить было просто невозможно, и я решила ее продать, – говорит она. – Да, дешевле стоимости, но ничего не знаю, этим всем занимались маклеры…»

Она добавляет, что отношения с отчимом у нее с детства были плохими – он к ней приставал, когда она была маленькой, за что маму чуть не лишили родительских прав. Но потом родился Сергей, ее вернули в семью, но отчим постоянно ее попрекал.

«В итоге, когда мне было 17, я ушла, – говорит Мария. – Мама продолжала мучиться с ним, в итоге он и ее довел. Но в последние годы у нас отношения с ним наладились – в каком бы он ни был состоянии, он всегда приходил ко мне. Так что неудивительно, что он переписал квартиру на моего сына…»

Новые обстоятельства

В редакции «МК-Эстонии» Сергею посоветовали запросить документы от психиатра о состоянии здоровья отца. Из бумаг выяснилось, что за несколько лет до смерти у отца Сергея была уже диагностирована деменция, и несколько раз его клали в психиатрическое отделение, где лечили.

Юрист Данил Липатов из Progressor Õigusbüroo отмечает, что Сергей может подать в суд иск с требованием признать сделку недействительной в течение разумного срока с того момента, как он узнал о весомых обстоятельствах (в данном случае – о состоянии здоровья отца). В таком случае суд может восстановить первоначальное состояние дел и делить имущество уже в общем порядке наследования – то есть Сергей как сын может иметь право получить свою часть.

«Так как квартира была после этого перепродана, то покупатель, если он не знал об обстоятельствах, считается добросовестным, и денежное требование может возникнуть к сестре мужчины», – добавляет юрист.

mke.ee